Форум » Наше творчество » Орден Света (продолжение) » Ответить
Орден Света (продолжение)
Манула: Похождения охотников отряда Эйден Арнор:-)))
Ответов - 107, стр:
1 2 3 4 All
Лисхен: Манула пишет: Sholah Werassa Dawn ну основоположником этой теории является наше Мировое Зло. сегодня еще Лисхен то же самое объявила. ну ахуеть, у меня складывается ощущение, что все в реале с оборотнями водку жрали и знают, что они из себя представляют и тока одна Ману, живя в своей глухой сибирской тайге с ними не знакома:-) можно было бы рзавернуть полемику на тему, того что оборотней воспринимают как устоявшийся образ ранее придуманый кем-то (Библию не прислали с небес по факсу, ее написал человек(с) И я как аффтар могу делать своих оборотней такими какими мне хочется. Но раз уж такие отзывы написали два небезразличных мне человека, то тут уж нехуй шашкой махать, остается тока убица апстену или исполнить показательный прыжок с градирни. Что-то я не припоминаю этого, свит!! Поподробнее, битте! Я очень люблю твой Орден, ты ведь знаешь! И до сих пор(!!!), слышишь? до сих пор жду проду, про оборотней!
Манула: Да было дело как-то, чего старое ворошить. А продолжение будет, обязательно будет. Вчера настрочила пару страниц для стори Дерека (Загнанные лошади опасны, 4 часть Ордена, если что). Хотела вам на зацен скинуть, а то сто лет ничего не писала, боюсь почерк испортить
Манула: Только идиот может назвать существ, обладающих феноменальной способностью к регенерации и превосходящие человека физической силой, тупимыми кровососами. Так могут думать только обыватели… И не нужно их в этом винить, потому что, они воспринимают самую удобоваримую версию окружающего их мира и все прекрасно! Разве жилось бы спокойней какому-нибудь Дику или Гарри, знай они то, что вампиры – это прекрасный материал для изучения и экспериментов для военных и ученых умников ведомства здравоохранения? Нееет. Им же не объяснишь, зачем Государство хочет заразить десятки своих солдат вирусом, назовем его, вирусом аномальной иммуносистемы? Что это такое за аномальная иммуносистема? Зачем нужно объяснять добропорядочным гражданам, что правительство хочет создать армию непобедимых солдат используя технологии выживания вампиров? Такое смогут сожрать эти толпы чипсожующих потребителей газировки и жвачки элементов? Не смогут, им это просто не нужно. Им не нужно знать, что вампиры – это высокоразвитая форма жизни, если конечно, к ним можно применить это понятие, но тем не менее. Уже не одно поколение светлых умов пытается разгадать механизм вампирского превосходства над прочими видами. Сейчас это называется геномом, раньше – дьявольской силой, от упаковки смысл не меняется. Незыблемым остается тот факт, что если когда-нибудь человеку удастся создать контролируемых вампиров, их серийное производство будет сразу же занесено в приоритетные отрасли финансирования. Ведь жажда крови и светобоязнь – это такая малая плата за бессмертие. Ты понимаешь, о чем я говорю, мальчик мой? Все время этого эмоционального монолога, Дерек сидел вжавшись в кресло, как будто его вдавила сила притяжения земли. Любой другой человек на его месте наверное решил бы что старик спятил и несет несусветную чушь. Дэвид сейчас и, правда, был немного похож на умалишенного, но в безумно блестящих глазах своего нанимателя Дерек видел то, чего могли не увидеть другие. Необъяснимую горечь от пережитой когда-то боли. Со временем потеря частично стерлась из памяти, как царапина на металле, которую зашлифовывает песок, но это не означает, что она забылась. Для Дэвида его утрата стала толчком к изучению, пристальному изучению вида нанесшего ему почти смертельный удар. Ненависть и злоба питали волю к жизни, Дэвид одинаково ненавидел вампиров и Орден света. Первых за то, что они отняли у него сына и жену, а вторых за то, что они не предотвратили этого. Дэвид считал их не менее виновными в разрушении его жизни. Для него Триумвират и солдаты Ордена были продажными шавками государственной системы, которые отлавливают вампиров для экспериментов и их не заботит то, что каждую ночь во всем мире, неважно в каких странах, гибнут люди. Он жил своей злобой, но давно известно, что она плохой союзник. Она упряма и ограничена. Злость может раздуть пламя, в котором очень быстро сгорит зараженная ею душа. И сейчас, по прошествии стольких лет, встретив Дерека, Дэвид впервые осознал, что его жизнь прошла впустую. Может через год, может через пять лет, однажды ночью судорожно глотая ртом воздух, он с тоской вынужден будет признать, что его деньги, его знания и его опыт ничего не значат, потому что их будет некому передать. Его след сотрется с поверхности земли раньше, чем сменится листва на вековых дубах в его парке. Деревья глухо скрипели ветвями за много лет до его появления и будут так же равнодушно мести небо своей листвой после его смерти. И никто… Никто не отомстит за растоптанную жизнь Дэвида. Он гнал от себя эти мысли, не желал признавать их наглую, неприкрытую правоту. Половину своей сознательной жизни он прожил в ненависти, которая как шоры заслоняла его от мира, в котором существовали мерзкие кровососущие твари… и живые люди, которые могли спасти его от одиночества. В тот вечер, стоя у своей машины, Дэвид пытался понять, что произошло с его представлением о мире. Как будто щелкнул предохранитель и туго закрученная пружина его воспоминаний начала плясать в диком танце, выкидывая невероятные коленца. Он почувствовал присутствие чужой, молодой силы совсем рядом. Рядом с его жизнью и мгновенно осознал свою усталость. Усталость от ненависти. Скулы трескались от того, что последние двадцать лет, он прожил стиснув зубы. Найти наглого взломщика не составило труда. Сначала Дэвид присматривался к парню, раздумывая, не ошибся ли он, и не было ли его состояние минутной слабостью. Может ли этот смазливый гаденыш понять его? Дэвид видел его Тень, но не знал, знает ли парень сам о своих возможностях. Игра ва-банк, всего два варианта, либо да, либо нет. При всей своей непредсказуемости, жизнь не давала больших вариаций. Не сводя глаз со старика, Дерек кивнул и ответил. Ответил твердо и спокойно. Именно так как и ожидал Дэвид. - Да. Я понимаю, о чем вы говорите. Со скрытым злорадным торжеством, Девид ликовал в душе, предвкушая удивление и, может быть даже ужас Дерека, когда он изложит все известные ему факты. Но в этот момент, парень задал вопрос, который образно говоря, выбил новоявленного учителя из седла. Подкурив сигарету и глядя на своего собеседника, Дерек спросил: - Не понимаю я другого. Почему, располагая такими возможностями и знаниями, вы ничего не предприняли? Дэвид замер. В одно мгновение его захлестнула дикая ярость, которую он хотел обрушить на наглого сопляка. Что он понимает?! Он посмел упрекнуть его в трусости и бездействии?! Паршивый маленький воришка! Мелкая погань, нищий ублюдок!!! Что он может знать о том… о том, что Дэвид провел всю жизнь в клетке своей собственной ненависти…
Sholah Werassa: уууууух. все чудесатее и чудесатее. афигенно. надо сесть перечитать. восстановить хронологию.
Манула: Sholah Werassa Я накидаю потом скину вторую часть сначала, с того момента как Дерек загремел в подвал к Маркусу.
Sholah Werassa: Манула йеееееес!!! ждю.
Лисхен: вот оно Щастье! Вот он кайф!!!!! Порадовала старуху!
Манула: И так, новые куочки и чтобы освежить память, события произошедшие перед ними. Кело включила свет в кухне, если Вэрд приедет, он может не зайти, если увидит, что в квартире темно. Затаившись у окна в темной гостиной, она наблюдала за улицей перед домом. Почти час она стояла у окна. Добежав до своего дома, она несколько минут оглядывалась по сторонам, потом проверила верхний этаж, над своей квартирой. Ни по близости, ни в подъезде никого не было. Может быть, она ошиблась и Вэрд не приедет к ней. Нужно рассматривать все варианты. Сейчас отступать уже поздно. Если ее захотят убить сенсоры, их ждет разочарование. За последнее время, Кело поняла, что как никогда не намерена расставаться с жизнью. Потому что, мужчина, который никогда не проявлял к ней каких-то сильных чувств, на самом деле оказался привязан к ней настолько сильно, что, наверное, сам не осознавал этого. Потому что она встретила двух женщин, с яркими сильными характерами, которые показали ей жизнь с другой стороны. И теперь, если кто-то решит отнять у нее все это, Кело будет протестовать. Причем, очень активно. Дома есть оружие и боеприпасы. В этой стране, можно иметь целый арсенал, главное чтобы было разрешение. К тому же она в своем доме, это будет самооборона и защита неприкосновенности своей частной жизни и собственности. Возможно никто не появиться… К тому же сенсоры могут беспрепятственно передвигаться в светлое время суток, так что они вполне могут подкараулить ее и днем. Наверное, самой разумной идеей будет уехать. Теперь Маркус в курсе всего, вампиры знают, кто руководил сектой, пусть сами разбираются. У Кело не было никакого желания умирать за их разборки. Она готова была рискнуть ради Шолах, но теперь все изменилось. Дом мирно спал. Ее соседи – приличные, состоятельные люди. Живя здесь, Кело научилась сливаться с этим добропорядочным фоном. Кстати, купить эту квартиру ей помог Вэрд, он же, вернее его фирма, занимались ее финансовыми делами. Имея хороший годовой доход, Кело не работала официально, рано или поздно это могло вызвать подозрения. Покупка квартиры за почти четыреста тысяч подлежит декларированию. Сложно объяснить возникновение таких средств. Выход был прост – игра на бирже. Вэрд вкладывал ее деньги в акции и выделил ей менеджера, который был ее представителем на бирже. Ей не нужно было самой разбираться в курсах и индексах, этим вместо нее занимался Вэрд. Кело только получала или, очень редко, теряла деньги и имела вполне правдоподобное объяснение своего благополучия. Дом затаился, так же как рыжая женщина у окна. Глядя в темноту черными глазами окон, он молчал. Если в ее квартиру вломится банда сенсоров и устроит стрельбу, жить дальше в этом доме ей не придется. Соседи не потерпят такого покушения на их безопасности. Хотя… Вряд ли им нужна огласка. Куда проще пристрелить ее на улице, не привлекая такого внимания. Попасть в квартиру будет не так-то просто, в подъезде очень узкие лестницы. Витая круглая лестница не позволяла даже мебель проносить, для этих целей в каждой квартире были оборудованы французские окнах, съемные решетки балконов и перемещаемый грузовой лифт. Если Вэрд все же появится, главное чтобы он добрался до квартиры. Выяснять отношения на лестнице будет не очень удобно, и позиция будет невыгодная у обеих сторон. Час и десять минут. Нет ничего хуже ожидания и неизвестности. Не отрываясь от окна, она не курила, потому что уголек сигареты будет заметен в темноте. Обезболивание будет действовать еще четыре часа. Кело сняла повязку, которая поддерживала руку и практически забыла о своем ранении. Хорошо, что у нее нормальная восприимчивость к кетанову, однажды ей довелось стать свидетелем случая, когда этот препарат совершенно не действовал на человека. Ее отряд выбирался из-под обстрела боевиков, таща с собой раненного командира отделения. У нее была прострела нога, пуля прошла всего в паре дюймов от бедренной артерии, чудом не убив ее на месте. После двух уколов боль так и не отпустила. Третий укол вызвал все признаки передозировки и если бы их вовремя не эвакуировали, отряд вернулся бы в часть с мертвым телом. Двадцать минут… Все мышцы напряжены в ожидании… На улице мелькнул отсвет фар. Кело затаила дыхание. У подъезда припарковался темный джип. Это Вэрд! Первым ее желанием было открыть окно и окликнуть его, но сдержавшись, она решила подождать. Не нужно привлекать лишнее внимание. Вампир не спеша вышел из машины и оглядевшись, скрылся в подъезде. Кело так же стояла у окна и в тот момент, когда она хотела отвернуться на улице быстро промелькнули три темные тени. Они проследовали тем же маршрутом, что и Вэрд. - Черт… Твари… - прошипела рыжая и, схватив оружие, кинулась к двери. Поднимаясь по лестнице, вампир насторожился. В холле не горел свет. Остановившись на лестнице, он достал мобильник и только сейчас заметил, что он отключен. Финны делают хорошие телефоны, но, к сожалению, у некоторых из моделей есть один недостаток, при сбое в сети, аппараты отключаются. Видимо так и случилось в этот раз, а Вэрд даже не обратил внимания. Быстро убрав телефон, Вэрд вздрогнул, кожей почувствовав опасность. Неизвестно откуда она исходит. Идти вперед или вернуться обратно… Все это уместилось всего в несколько секунд и раздумывать было поздно. Резко обернувшись, он как раз успел увернуться от удара по голове. Отшвырнув бросившегося на него сенсора, он в два прыжка заскочил на площадку между третьим и четвертым этажом. Драться на узкой лестнице, учитывая его габариты, действительно бердовая идея. Их было четверо, и Вэрд сразу же узнал Дерека Шедоу. Для вампира не составило бы труда справиться с четырьмя людьми, но сенсоры это учли. Двое из них бросились на Вэрда, стараясь не столько свалить его, сколько отвлечь. В темноте слабо сверкнуло лезвие ножа в руках Шедоу. Два удара в живот вампира. Вэрд стиснул зубы, чтобы не заорать от боли. Боль пронзила тело до позвоночника, эти твари учли его силу и подготовились. Удар ножом не мог причинить такой боли, дело было в другом. Лезвие было обработано аминокапроновой кислотой, которая мгновенно начала разъедать края ран и внутренности, куда пришлись удары. Вэрду никогда не доводилось испытывать на себе действие этого вещества, но он знал, чем это грозит. Это боль… Невыносимая. И самое страшное, что теперь он начнет слабеть… Глядя вампиру в лицо, Дрек прошипел: - Вот и встретились… Что такое? Ты не рад меня видеть, Вэрд? Дерек и двое сенсоров остались на площадке между этажами, четвертый, тот которого Кело не заметила, быстро пробежал наверх и затаился у лестницы последнего этажа. Они видели свет в квартире Кело и не хотели, что бы она вмешалась раньше времени. Отчаянно дернувшись в удерживающих его руках, Вэрд с ужасом понял, что практически не может шевелиться. Силы покидали его с катастрофической скоростью. Человек не пережил бы удары пропоровшие печень и пищевод. - Я никогда не доверял тебе, тварь! – Дерек вцепился в волосы вампира и ударил его головой об стену – Молчишь? Ничего, я тебя заставлю скулить от боли. Скулить, как положено шавке… Кело слышала, что происходит в подъезде. Открыв дверь она выскользнула на лестницу. Увидев Вэрда, она чуть не кинулась к нему забыв обо всем от бешенства. Но инстинкт сработал быстрее, успев удержать эмоции в узде. Услышав шорох на лестнице ведущей на пятый этаж, она злобно оскалилась. Эмоции можно проявлять по разному. Пистолет за поясом, Кело редко пользовалась холодным оружием, но сейчас оно будет как никогда кстати. Сенсор заметил ее, лунный свет четко очерчивал его силуэт на фоне окна, очень опрометчиво. Кело оставалась в тени, и он не видел четко ее движений. Маленький нож с тонким и узким лезвием просвистел в воздухе, воткнувшись в горло сенсора. Захрипев, он схватился за шею и медленно осел на пол, так и не успев понять, что произошло. Кело выскочила на лестницу ведущую вниз. Ничего не видно, только темные тени впереди. Пока есть возможность, нужно обойтись без стрельбы. Они тоже не видят, кто стоит на лестнице. Сенсоры заметили ее. Одна из теней метнулась вверх по ступеням. Упершись одной рукой в стену, другой зацепившись за перила, Кело подпрыгнула и ударила надвигавшегося на нее сенсора ногами в грудь. Слетев с лестницы, он ударился головой о стену и затих. Второй в это время успел схватить ее за ногу и дернуть на себя. Сломанная кость подвела и рухнув на пол, рыжая чуть не взвыла от боли. Мужик потащил ее вниз по лестнице, извернувшись, чтобы не отбить себе все, что можно о каменные ступени, Кело зацепилась здоровой рукой за перила, вытаскивая пистолет из-за пояса. Встретив сопротивление, мужик оглянулся. Девятимиллиметровая пуля вошла ему аккуратно между глаз. Затылочные кости разлетелись в дребезги, вместе с брызгами мозгов. Выдернув ногу из мертвых рук, Кело отпихнула труп, и он медленно сполз по ступеням вниз, размазывая кровавый след. Дерек оглянулся и, стиснув зубы, прошипел вампиру в лицо: - Сначала я убью тебя, а потом порежу на куски твою девку! – еще один удар теперь уже в плечо. Вэрда трясло, болевой шок бывает и у вампиров. Он сжал зубы, не доставив удовольствия сенсору насладиться его болью. Вцепившись в Вэрда, он оторвал его от стены и развернул спиной к лестнице, где стояла наемница, прикрывшись им. Кело медленно спускалась, держа пистолет в руке. Она не могла стрелять, потому что даже вампиру не так-то просто пережить пулю 45-го калибра в черепе. Вэрд с трудом держался на ногах. Увидев его состояние, Кело чуть не застонала от страха, что она опоздала. Дерек толкнул ногой в бок своего отключившегося сородича. Мужчина не пошевелился. Глядя на женщину из-за головы вампира, Шедоу сказал: - Положи ствол, сука! - Да, конечно. Может еще поцелуй в щечку? – процедила Кело сквозь зубы – Вэрд… Дерек хрипло рассмеялся и снова повторил: - Брось ствол или я ему мозги вышибу! Хрен соберешь потом… - Кел… стреляй! – из последних сил выдавил Вэрд. Услышав его голос, женщина онемела от страха. Нужно немедленно что-то предпринять! - Да, стреляй сучка! Может быть повезет! – заржал Дерек и сказал Вэрду – Ты сдохнешь как собака. Ты всего лишь шавка для Маркуса! Цепной пес!!! Надо было тебя давно пристрелить! Тебя и твою шлюху! Красивое лицо вампира исказилось от злости, сжав зубы и собрав последние силы, Вэрд ударил сенсора затылком в переносицу. Сенсор откинул голову и разжал руки, отпихнув его от себя, Вэрд уцепился за стену и сполз на пол. Кело в это время уже была рядом. Неееет. Пуля в голову – это будет слишком просто! Эта тварь не заслужила такой легкой смерти. Удар ногой в грудь, хрипя, Шедоу ударился об стену и упал. Схватив его за волосы, Кело долбила его лицом об колено, вымещая всю злобу. - Сучка значит! – молотя ногами, лежавшее на полу тело, она шипела как разъяренная кошка – Мразь! Я тебе покажу суку!!! Услышав шаги на лестнице, она вскинула пистолет. - Эй-эй! Спокойно!!! – крикнул Локки, подняв руки. Медленно поднявшись, он добавил: - Тихо, девочка. Это я… Кело трясло от бешенства, забыв о вампире, она перевела ствол на лежащее у ее ног тело. - Нет! Стой! – крикнул Локки – Он нужен живым… - Нужен?! Кому блять он нужен?! Твоему Маркусу!? Передай ему, чтобы шел нахуй! Мне поибать на ваши разборки, понял!? Эта тварь чуть не убила Вэрда!!! - Успокойся. Прошу тебя… - Локки медленно подкрадывался к женщине. Неизвестно чем бы все это кончилось, если бы в самый напряженный момент не прозвучал голос Вэрда. - Кело… Его голос подействовал как холодный душ. Перешагнув тело Дерека, Кело бросилась к сидевшему у стены вампиру. - Черт… я опоздала… прости меня… прости… ты не можешь так со мной поступить! Слышишь меня!? Ты не можешь меня бросить одну!!! – она рыдала в его ладони, забыв о том, что рядом посторонний. - Успокойся, малышка… - Вэрд хотел улыбнуться и сказать, что это с его девочкой? Она всегда была такой сильной! Но не смог. Его как будто захлестывала морская волна, вознося на гребень и через мгновение накрывая с головой и опуская на дно. Слабость… Кело держала его за руки, это было единственным связующим звеном в реальным миром. Женщина нагнулась к нему. Вдруг в непроглядной темноте, в которую погружался вампир, вспыхнула огненная точка. Эта искра зародилась где-то в глубине его слабеющего сознания. Это было спасение. Жажда, которая означала спасение. Запах свежей крови… Запах крови его женщины. Наверное, она ранена. Локки присел рядом с Кело и распахнул пиджак Вэрда. Беспомощно глядя на вампира, она спросила: - Что с ним? Почему… Он же вампир! Вас нельзя просто так убить! Осмотрев бок Вэрда, Локки поднялся. - Твою мать… - Что с ним? – повторила Кело - Он не может умереть! - От обычного пера нет, а это другое… - покрутив в руке нож, Локки брезгливо сморщился – Если клинок обработать аминокапроновой кислотой, такой удар будет равносилен ножевому для человека. Сколько бы ты протянула, если бы тебе живот вспороли? - Аминокапроновая кислота? Я нихрена не понимаю… - прохрипела Кело, глядя на судорожно вздыхающего Вэрда. - Я заметил. Сейчас только одно поможет… - бросил Локки и, как будто тут же забыв о Кело, снова присел около Вэрда – Встать можешь? - Нет… - Блять… Вдруг Вэрд поднял голову. У Кело по позвоночнику пробежал холодок, когда она увидела, как вздрагивают ноздри вампира. Запах крови. Ее здесь так много, осколки черепа и липкая, отвратительно пахнущая лужа вокруг головы мертвого сенсора. Но это не то! Это мертвая кровь. Вэрд чувствовал совсем другой запах. От удара о ступени, у Кело на плече лопнули швы, и вся рубашка пропиталась кровью из потревоженной раны. Теряя последние силы, Вэрд жадно вдыхал это запах, который говорил о том, что спасение совсем рядом. Так просто… И все закончиться. ВСЕ. - Убери ее отсюда… - процедил Вэрд, чувствуя, как все внутри начинает нестерпимо гореть. Локки нахмурился и обернулся к рыжей: - Вали отсюда. Иди на улицу – достав мобильник, зажал его между плечом и ухом – Киро, сейчас должны копы нарисоваться. Сколько времени прошло? - спросил он у Кело: - Один выстрел. Пятнадцать минут – автоматически ответила женщина, не в состоянии оторвать взгляд от лица вампира. - Сколько подъездов к дому? - Два. - Ясно. Киро, слушай. Кто-нибудь из соседей явно вызвал наряд. К дому два подъезда. Разделяйтесь и постарайтесь задержать их насколько можно, любыми способами. Ясно?! - Да. - Отлично – заметив, что женщина не сдвинулась с места, вампир повторил – Вали отсюда я сказал! Быстро! Кело кинулась на пятый этаж, вытащив из горла мертвого сенсора свой нож, она вытерла его о куртку трупа и быстро спустилась к своей квартире. Закинув нож в карман висевшей в холле куртки, она схватила другую и, закрыв дверь, побежала вниз, бросив обеспокоенный взгляд на Вэрда. Локки осмотрел лежащего без сознания Дерека и проворчал: - Тварь хренова, живи пока. Второму Кело вышибла мозги, там даже проверять не стоило, а вот третий оказался жив. Нащупав пульс, Локки удовлетворенно хмыкнул. - Вэрд, ты везучий сукин сын! Подтащив сенсора к вампиру, которого уже трясло от предвкушения привкуса живой крови, Локки отошел к окну. - Шевелись, малыш. Мы не можем здесь долго оставаться… Выйдя на улицу, Кело огляделась. У ее дома стоял джип Вэрда. Рядом с ним стояли двое мужчин. Заметив вышедшую из подъезда женщину, она замолчали и уставились на нее, как будто она была редким экспонатом в музее. Кело нервно повела раненным плечом, чувствуя, что пропитанная кровью ткань начинает присыхать к телу. Оглянувшись на окна дома, она отступила на пару шагов назад, что бы быть в тени огромных кустов акации, росших по обе стороны от входа в дом. Здесь так же как в холле было отключено освещение, поэтому ее вряд ли могли рассмотреть любопытные соседи. Снова это ожидание. Неизвестность, затаившаяся у нее за спиной в холле ее дома. У нее до сих пор перед глазами стояло лицо Вэрда. Ей никогда не доводилось видеть вампирскую жажду. Мягко говоря, зрелище не из приятных. Особенно, когда объектом этого желания становишься ты сама. Где-то вдалеке воздух взорвался воем полицейской сирены. Кело вздрогнула, вампиры, стоявшие у машины, тоже забеспокоились и оглянулись в направлении, из которого донесся тревожный сигнал. - Черт… Ну где вы там!? – проворчала Кело. Через минуту дверь распахнулась. На пороге возникли две темные фигуры. Вэрд… Он шел сам. Шатаясь, но шел! Локки выволок на улицу все еще не очнувшегося Шедоу. - Парни, упакуйте нашу зверюшку. Порадуем хозяина! Двое вампиров подняли тело сенсора и забросили его на пол перед задним сиденьем. Достав из кармана ключи, он бросил их рыжей. - Поехали отсюда, детка… Локки сел рядом с Кело и оглянувшись на Вэрда, откинувшегося на заднем сиденье, усмехнулся: - Не боишься тачку женщине доверять, малыш? Вэрд улыбнулся и, не открывая глаза, ответил: - Никому кроме нее я бы не доверил… Локки снова вооружился телефоном. - Киро? Где ты? Ясно… Значит, все веселье у Мэта… Кело развернулась на тротуаре и двинула в обратном направлении. Через пару домов был выезд на проспект, параллельный ее улице. Полиция не собиралась устраивать облаву, поэтому один из выездов был свободен, и они отбыли от дома беспрепятственно. Ярко освещенная улица, поток машин и вой полицейской сирены. Локки вглядывался в проносящуюся мимо ленту тротуара. - Стой! Помедленнее! – крикнул он Кело. Джип сбавил скорость. От одного из домов отделилась высокая худощавая фигура. - Тормози! Прихрамывая, Мэт добежал до машины Вэрда. Забравшись на заднее сиденье, он сокрушенно вздохнул: - Черт, хорошие были колеса. - Что случилось? – повернулся к нему Локки и махнув Кело, бросил – Поехали… - Куда? - Прямо до сворота на 23 шоссе. А потом в Рокс. Для Кело это был всего лишь адрес, она не знала, что в этом районе находится один из принадлежащих Маркусу домов. Вэрд сидел, откинувшись на спинку заднего кресла, закрыв глаза и стараясь не шевелиться. В такой ситуации, доза крови которую он смог получить, была ничтожно мала. Нужно было срочно принимать меры. К тому же, кровь сенсоров была просто отвратительной на вкус! Темный джип пропал в бесконечном светящемся потоке фар и стекол, унося своих пассажиров на юг. В паре улиц от дома Кело, полицейский патруль продвигался к месту вызова пешком, потому, что дорогу перегородила перевернутая к верху колесами серая «ауди» Мэта.
Манула: Глава 4: Дерек Веки слипались от запекшейся крови. Голова гудела, как будто рядом ревел двигатель реактивного самолета. Но он все еще жив… Свет лампы выжигал глаза. Зачем ему свет? Вокруг только каменные стены. Дерек лежал на полу в одной из комнат подвального этажа огромного замка Маркуса. Один раз он приподнялся на локтях, чтобы осмотреться. Камни стен и запертая дверь. Какая просторная могила! Усмехнувшись разбитыми губами, он снова лег на пол. Нижняя губа треснула и в рот побежала кровь. Сенсор сморщился. Он терпеть не мог вкуса крови… Сколько прошло времени? Почему он еще жив? Маркус растягивает удовольствие? Да… Скорее всего. Если его не убили сразу, значит, этот кровосос сейчас мучается с выбором: что же такого сделать с Дереком. Фантазия у Маркуса богатая. Шедоу не было страшно. Что толку теперь трястись и скулить? В живых его не оставят. Он это знал. Всегда знал, поэтому тщательно просчитывал каждый ход. Обдумывал и взвешивал. Это была тонкая и умная игра! Большие ставки и опасный противник. Возможно, не будь все именно так, Дерек никогда бы не ввязался в эту авантюру. Он проиграл. Почему его до сих пор не убили? Маркус хочет произвести впечатление и заставить его сходить с ума от страха. Еще одна наглая усмешка на разбитых губах. Какое же ждет разочарование Его Величество Кровососа! Скулить и умолять о пощаде он не станет. Такого удовольствия он Маркусу не доставит. А может быть… Может быть Маркус не станет заниматься им лично… Черт! Дерек сморщился и скрипнул зубами, как будто эта мысль причинила ему нестерпимую боль. Нет! Только не это! Он был готов признать себя побежденным, но только глядя в глазу ему – Маркусу. Тому, кого он считал равным себе. Только так! А ведь это не так уж невероятно. Маркус вполне на такое способен, это будет проявлением презрения ко всему роду сенсоров. К чертовой матери всех! Это будет унизительно для него лично! И именно это так уязвило Дерека. Без него они так и остались бы стаей шакалов, дворовых псов… И остались бы живы… Закрыв глаза, Дерек прислушался к себе. Беспокоит ли его то, что он несет ответственность за смерть нескольких десятков своих собратьев? Нет. Он видел трупы. С простреленными головами, тупо пялящиеся в пустоту. Обуглившиеся тела, скорчившиеся, как туши зверей после лесного пожара. Он рисковал вместе с ними. И не важно, что он знал, на что шел, а они нет. Даже подчиняясь чьей-то воле, ведущей за собой, каждый должен думать своими мозгами. Должен понимать, что в такой крупной игре можно потерять все. Потерять все… Дереку много раз казалось, что он теряет все, что у него есть. Так получалось. Но каждый раз, он находил выход из положения, потому что не терял главного – себя. С самим собой он всегда был честен, многие на это не могут решиться. Окружающим, по его мнению, правда, либо не нужна, либо они не достойны ее знать. Он получал своеобразное удовольствие, наблюдая за людьми и за их реакцией на его слова и поступки. Нет, это не было банальным враньем. Дерек и банальность – несовместимые вещи. Это был отбор: стоит ли кто-то из этих двуногих его доверия? Конкурс, который за всю его жизнь никто не выиграл. Даже его родной брат. Он любил Рима, иногда поражаясь тому, что сам не знал за что. Рим был старше на четыре года, но в их отношениях Дерек всегда играл роль старшего, относясь к брату со снисходительностью и покровительством более взрослого друга. Его брат был так же талантлив, может быть даже больше, но развить свой дар он так и не смог. У него для этого не было желания, настойчивости и амбиций Дерека. Поразительно похожие внешне, во взглядах на жизнь они отличались как два чужих человека. Иногда младший Шедоу чувствовал, что тащит за собой старшего брата, против его воли, но тащит к цели, которую он для них наметил. Он решил за двоих. И это его не смущало. Если Рим сам не может найти своей цели в жизни, это сделает Дерек. Так было со всеми, не только с братом. Он наметил цель… И потерял брата. Сейчас, лежа на полу в подвале дома Маркуса, он понимал, что теряет самое важное – теряет себя… Очередная попытка подняться. Не смотря на головокружение, Дерек сел и отполз к стене. Прижавшись щекой к ее холодной шершавой коже, он закрыл глаза. Так уже лучше. Даже сейчас, в безвыходном положении, какая-то часть мозга работала как будто отдельно, просчитывая варианты спасения своего хозяина. Возможность призрачна. Должно случиться чудо, чтобы он смог отсюда выйти. Выйти живым, это очень существенное замечание. Дерек откинулся на спину и, уставившись на лампу, еле заметно усмехнулся. Чудо? В его жизни не один раз случались события, которые были похожи на вмешательство высших сил, благосклонных к Дереку и поддерживающих его во всех авантюрах. Но это была только видимость. Так думали окружающие, не раз глядя ему в след, не без тени зависти говорившие: «Черт! Этот стервец снова выкрутился! Вот же везучий сукин сын!». Только сам Дерек знал цену этому фантастическому везению. Воля. Целеустремленность. Дерзость. Настойчивость. Достойные уважения качества. Но их недостаточно. И это младший Шедоу понял еще мальчишкой. Только возведенные в высшую степень эти качества, которыми обладают многие, смогут помочь ему получить все то, чего он хотел. А хотел этот мальчик многого. Неразборчивость в средствах. Не важно, какими путями идти к цели. Главное результат. Упертость, которая порой выводила из себя даже самых близких друзей. Наглость. Жизнь – видавшая виды дорогая шлюха. И если ты никто, она будет смотреть на тебя свысока. Такое положение вещей не устраивало шестнадцатилетнего Дерека. Стоя за стойкой бара, который держала его семья и, глядя на неудачников, с видом, исполненным собственной значимости, проклинающих налоги, правительство и евреев, он брезгливо морщился. Это не станет его судьбой. Высокий худощавый мальчишка с глазами блудливого кота, уже тогда чувствовал себя выше этого сброда. Не потому что был высокомерен. Нет. Чувство превосходства основывалось на вполне логичных выводах, на безжалостных фактах, которые вряд ли кто-нибудь стал оспаривать. Дерек был моложе этих доживающих свой век за стаканом дешевого виски «бракованных моделей». У него есть время, чтобы понять каким образом достичь того о чем он мечтал, кажется, с детства. Обладая аналитическим умом, Дерек видел и знал, чего ему точно не стоит предпринимать. У него была редкостная для человека способность – учиться на чужом опыте. Исключительная способность. Практически противоестественная для человеческой натуры. Отец Дерека умер, когда ему только исполнилось шестнадцать. Впрочем, когда это случилось, кажется, никто в доме на это особого внимания не обратил, разве что денег стало меньше. Старший Шедоу, которого, кстати, тоже звали Дерек, был дальнобойщиком и своим присутствием за семейными ужинами родных не баловал. Все его воспитание и участие проявлялось в подарках, довольно дорогих, для сыновей и жены и хорошей зарплате, которая позволяла семьей не впадать в отчаяние от очередного скачка цен или увеличения налогов. К тому же, мать держала небольшой бар для завсегдатаев, расположенный в «транспортном квартале». Такое название носил район Китс, акры гаражей и складских ангаров. В баре Шедоу обедали ремонтники, водители и грузчики, по вечерам коротали время за пивом такие же дальнобойщики, как отец Дерека и какие-то подозрительные типы, которые дольше одного вечера не задерживались. В те редкие дни, когда отец бывал дома, он целыми днями мог торчать с сыновьями на озере или брал их с собой в бар, где его друзья проводили вечера за пивом и покером. Пиво младшим не полагалось, а вот карты… Рим очень неплохо играл, а Дереку эта игра казалась чем-то сродни китайскому каталогу иероглифов. Комбинации мастей и тактика ходов не давались «молодому Дереку». Лица, с потертых кусков картона, как будто скалились и глумились над его мучениями. Возможно, другой на его месте давно забросил бы эту игру, ведь в конце концов, 45 % населения земли не умеют играть в карты и никто от этого не умер. Но Дерек не мог так поступить. Ведь дело было не в том, чтобы выигрывать, дело было в принципе. Он столкнулся с чем-то, чего не может понять. Начав с самого простого Техасского Холдема, Дерек как примерный ученик пытался освоить эту строптивую игру. Рим посмеивался над ним, ему было не понятно как можно не понимать правил этой не самой сложной версии игры. Правила, младший как раз понимал, дело было в чем-то другом, чего он не мог понять, и это бесило его, подстегивая желание разобраться. Брат помогал ему чем мог, до того момента, когда Дерек осознал, что ничего нового он ему показать больше не может. Дерек штудировал правила, смотрел игры профессионалов, которые уносили с безлимитных столов немыслимые деньги, пытался понять, почему он не может проанализировать самый простой ход развития событий. Покер – шансовая игра. На основании открытых карт и характера торгов ты строишь предположения о возможной комбинации у твоих противников, предполагаешь, до какой комбинации необходимо достроиться, чтобы выиграть данную игру, и учитываешь вероятность того, что противник может собрать комбинацию сильнее имеющейся у тебя на руках. Важную роль играют шансы банка. Исходя из них, ты решаешь, стоит ли отказаться от борьбы, ответить на вызов или же попытаться заставить противников увеличить свои ставки. Умение анализировать и предельная внимательность. Этого Дереку было не занимать, тогда в чем, черт подери, дело??? Нахмурившись, Дерек сидел в углу и наблюдал за столом, где шла игра. После нескольких неудачных попыток, отец выгнал его из-за стола и велел никогда не брать в руки карты. Злясь на себя и на весь мир вокруг, парень жевал сигарету. Мать, найдя у него сигареты год назад, пошла к отцу и потребовала, чтобы тот запретил сыну курить. Старший Шедоу посмотрел на покрасневшего до ушей и надувшегося Дерека и пожал плечами. Каждый сам выбирает свой путь и если его 14-ти летний сын хочет курить, пусть. Только не из его денег. Вернув пачку «Мальборо» сыну, он сказал: - Это последняя. На следующую ты будешь зарабатывать сам. Вопрос был решен. Мать, конечно же, была против, но как она могла помешать? Сигарета тлела и вместе с ней как дым рассеивалась уверенность Дерека в своих силах. Слыша разговоры компании за столом, он вглядывался в лица игроков. Что такое есть в этих не великого ума мужиках, чего нет у него?! Он чувствовал себя выпускником музыкальной школы, которому «медведь на ухо наступил». Он знает нотную грамоту, прилежно заученную, может сыграть экзаменационную программу, но из под его рук никогда не вырвутся те звуки, которые рождают совсем не пальцы. Его руки как механическое пианино, стройное, четкое звучание лишенное души… Машина. Проигрыватель, который безупречно воспроизводит кем-то созданную музыку. Музыку, равную которой сам никогда не сможет создать. Он знает правила, но не может чувствовать настроения своих противников. Рим рассказывал, что опытные игроки могут определить какая комбинация карт на руках у игрока, поднимающего ставку, по его жестам, по цвету лица, интонации голоса… Он может почувствовать его… Почувствовать. Дерек зажмурился в отчаянии. Видимо, в глаз попала ресница. Заморгав, парень потер глаз. В застилающем размытом слезой окружающем мире вдруг что-то изменилось. Пошарив в карманах, что впрочем, было бессмысленно, платков он с собой никогда не носил, Дерек пытался проморгаться, чтобы злосчастная ресница выпала из глаза. И когда, наконец, это случилось, Шедоу уставился на компанию за столом совершенно круглыми глазами. Он не мог понять, что происходит, потому что никогда не слышал ни о чем подобном. Тот же стол и сидевшие вокруг него люди… И у каждого за спиной висела тень. Нет, не те которую рождает свет. Совсем не такая. Эти тени были сотканы из сотен серых нитей, которые образовывали подобие человеческой фигуры. Тени раскачивались как паутина от дуновения ветра, но не отрывались от хозяина. Они выростами из тел людей, сидевших за столом, были продолжениями их рук и лиц. Серые, бесплотные как дым… Дерек чуть не заорал на весь бар, но в этот момент тени разом обернулись и уставились на него. Парень задохнулся и замер, как будто пришпиленный к стулу несколькими безглазыми взглядами. Безмолвно раскачиваясь за спинами своих хозяев тени, насторожились. Они видели Дерека и понимали, что он видит их. Видимо, для них это было чем-то необычным, было видно, что они встревожились. Люди за столом нервно поводили плечами и дергали вороты рубашек, не отрываясь от карт и не понимая в чем дело. Оглядываясь вокруг полубезумным взглядом, Дерек пытался понять, видит ли еще кто-то то, что наблюдает он. Вокруг ничего не изменилось, люди пили, ели, курили и разговаривали. Ничего необычного, но только не для Шедоу. Глядя на посетителей, парень почувствовал, как его спина покрывается холодным, потом и его начинает трясти как в лихорадке. Тени. Вокруг него. Тени были у всех. У каждого, кто был в баре. Разные, большие и держащиеся с достоинством, жалкие и рваные, как паруса старых яхт. И одинаково серые и эфемерные. Люди проходили сквозь них, на мгновение, развеивая их тела, не замечая. Через пару мгновений тени снова сплетались в силуэты своих хозяев, раскачиваясь в воздушных потоках и табачном дыме. И все они смотрели на Дерека. Сглотнув и затравленно оглядевшись, парень подумал, как обидно свихнуться в пятнадцать лет. Беспокойство теней передавалось их хозяевам, они оглядывались, но, не видя вокруг ничего подозрительного, заказывали еще одну кружку пива или закуривали сигарету. Дерек дрожащими руками тоже сунул в зубы сигарету и подкурив, закрыл глаза. Может быть это галлюцинация? Но после того, как он снова взглянул на людей, тени остались на месте. Покосившись на свое плечо, Дерек подумал: а есть ли у него такая же? Ничего не увидев, он осмотрел свои руки. Ничего. Снова уставившись на игроков, Дерек замер. Может быть, он не заметил этого сначала, а может быть, раньше этого не было. Тени на самом деле были не полностью серыми. Как вены и капилляры, их дымчатые тела пронизывали жилки разных цветов. Красные, синие, белые, фиолетовы, синие… Глядя на эти разноцветные нити, Дерек забыл о своем страхе и шоке. Тени мерцали красками, как будто интенсивность их цвета кто-то регулировал. При каждом вздохе хозяина, жилы меняли цвет. Из бледно-розовых они становились ярко красными. Из синих, выцветали в бледно-голубые… Тени вздрагивали, как крылья бабочки, вспыхивая или наоборот мерно светясь. Дерек не мог оторваться от созерцания этого представления. Криво усмехнувшись, он подумал, что безумие тоже бывает прекрасно. Тени успокоились и смотрели на парня в углу зала так, будто он был один из них. А парень заворожено смотрел на них, пытаясь понять принцип их существования и причину изменения цвета их «кровеносных систем». С этого момента Дерек забыл о картах, теперь у него было развлечение поинтереснее – наблюдение за тенями. Перестав шарахться от них, он рассматривал тени своих близких, друзей, случайных прохожих на улице. Среди них не было ни одной похожей, так же как нет одинаковых людей. Но общие черты все, же были. Попадались одинаковые цвета прожилок в серых телах, схожесть характеров. Одни были агрессивны как пауки, набрасывающиеся на муху, чтобы высосать из нее жизнь. Протягивая к собратьям свои рвано-дымчатые руки, тени впивались в тела своих жертв и тянули из них энергию. Вампиры. Другие наоборот, питали окружающих своими силами, и сами становились от этого сильнее. Ничего из ряда вон, все это было и в жизни. Однажды, совершенно случайно он узнал все же кое-что новое. О себе и о тенях. Уставшая продавщица в супермаркете, терпеливо выслушивающая претензии одной из покупательниц, чувствуя, что голова начинает нестерпимо болеть, заметила пристальный взгляд молодого парнишки стоявшего недалеко от кассы. Парень смотрел на нее, но казалось, он не видит ее, а смотрит на что-то за ее спиной. Женщина обернулась. Не увидев ничего интересного, она вздохнула, принимая очередной удар. Ее тень корчилась и стонала, не в силах справится с другой, которая буквально выдирала из нее клочья. Сварливая клиентка продолжала орать, а ее тень с наслаждением пожирала свою жертву. Когда визг достиг наивысшей точки, парень подошел и встал рядом с орущей женщиной. Скандальная покупательница тут же заткнулась и, поежившись как от холодного ветра, огляделась вокруг. Ничего подозрительного. Рядом с ней стоял какой-то мальчишка, совершенно не обращавший на нее внимания. Ее тень на мгновение затаилась. Дерек с невыразимым удовольствием наблюдал ее тревогу. Она видела его, чувствовала и… боялась. Женщина слишком резко дернула свою сумку и та, зацепившись за ручку ее тележки, упала на пол, рассыпав свое содержимое. Парнишка присел, помогая собрать разлетевшиеся в разные стороны безделушки. Подавая женщине маленькую безвкусно разноцветную косметичку, Дерек случайно коснулся ее руки. То, что случилось, потом ошеломило даже его. Женщина вскрикнула и отдернула руку, как будто схватилась за раскаленную плиту. Ее тень в ужасе затрепетала и мгновенно скорчилась, трусливо спрятавшись за спиной своей хозяйки. Злобно выглядывая из-за головы женщины тень, вперила в Дерека свои невидимые глаза. Ей было больно. Прожилки в ее теле вдруг приобрели какой-то ярко-алый лихорадочный цвет. Мерцая и дрожа, они пульсировали в тени, в такт неровного дыхания ее хозяйки. Глядя в глаза женщине, Шедоу улыбнулся. Схватив свою сумку, она опрометью выбежала из магазина, не вспомнив о своих вещах. Выпрямившись, парень посмотрел ей в след, все так же улыбаясь. Потом повернулся к кассе. Продавщица сидела, сжав виски, как будто стараясь удержать свой разваливающийся на куски череп. Быстро оглядевшись и убедившись, что рядом никого нет, Дерек протянул к ней руку и положил ее на голову женщины. Вздрогнув, она выпрямилась и сдавленно вскрикнула. - Тссс… Она хотела оттолкнуть его руку, но не смогла этого сделать. В том месте, где тонкие пальцы парня прикоснулись к ее волосам, жуткая боль мгновенно отступила. Как будто от его руки растекалось тепло, успокаивающее и расслабляющее. В какой-то момент Дерек почувствовал, что его собственная тень, которую он не видел, начинает сопротивляться, и резко отдернул руку. Открыв глаза, женщина в немом изумлении смотрела на парня. Бросив на стойку пару купюр, Дерек забрал банку энергетика и вышел из супермаркета. Прислонившись к стене у выхода, он закрыл глаза, пытаясь обдумать, что только что произошло. Прикоснувшись к руке скандальной бабы, он почувствовал, как к его коже как будто прилип мягкий сгусток чего-то горячего и трепещущего. Что-то чего не видел никто, кроме него и теней. Это была энергия, которую вампир вытянул из своей «мухи». Она была ему не нужна, вернее не нужна его тени, по этому она как будто подсказала ему способ от нее избавиться, что он и сделал. Не зная, что делать со своим необычным даром, Дерек был в подчинении у своей тени, которая заботилась о нем, как ласковая мать. Оберегала и учила. Открыв банку и отхлебнув напиток, парень снова улыбнулся. Когда тень-вампир начала болезненно покрываться красными прожилками, Дерек понял, что это. Теперь он знал, как выглядит настоящий страх. Изучая мир вокруг, Дерек как будто составлял каталог эмоций, которые переживали тени. Порой это было довольно сложно. Каждый человек переживает одни и те же чувства по-разному, не так как другие. Это вполне естественно, кто-то подвержен страхам и маниям больше чем другие, а кто-то обладает необыкновенной устойчивостью к этим разрушительным эмоциям. Наблюдая за реакциями теней, Дерек пытался понять принцип изменений происходящих под влиянием эмоция. Из всего огромного спектра он безошибочно чувствовал только страх. При чем… Очень скоро он заметил, что ему это нравится. Он впитывал чужой страх и кайфовал от него, как от травы. Нет, не так, марихуана не шла ни в какое сравнение с тем, что чувствовал Дерек, пробуя на вкус чужой страх. Он слонялся по кинотеатрам, выбирая фильмы ужасов. Приметив на входе какую-нибудь смазливую девчонку, он усаживался рядом с ней. Они никогда не были против, в неполные шестнадцать Дерек был довольно красивым парнем. К тому же, он никогда не волновал своих «жертв», досаждая им разговорами и шутками, чтобы девица не подумала, что он ее клеит. Ему не нужен был ее номер телефона. Когда в темноте кинозала, на экран как черт из коробки выскакивал очередной монстр и его соседка подпрыгивала в кресле, Дерек, как будто желая успокоить ее осторожно прикасался к ее руке, девушка почти с благодарностью смотрела на симпатичного парня рядом, а ее тень расставалась с накопленным страхом, от которого пульсировала и мерцала как будто по ее «венам» текла ртуть. Девушка не чувствовала ничего кроме слабости, а Дерек выходил из кинотеатра как пьяный. Это чувство невозможно было передать словами, и очень скоро он понял, что ему нужно больше. Привыкание и каждый раз новая доза растворялась в его сознании все быстрее и быстрее. Через какое-то время ему не стало хватать тех эмоций, которые он мог получить таким примитивным способом. В ход пошли другие способы, Дерек слонялся по клиникам. Если повезет, то можно наткнуться на какого-нибудь беднягу, ожидающего под дверями кабинета, когда врач огласит его диагноз. Это была отличная доза! Настоящий концентрированный страх! Страх смерти и боли! Пьянящий, как отличный коньяк. Но это было так редко… Как обычно сидя в углу бара и наблюдая за компанией игроков в покер, Дерек сосредоточенно хмурился. Он не играл, но теперь уже по другой причине. Холдем, Омаха, Американа и даже самый сложный пятикарточный дро были для него легким развлечением, детской забавной. Держа в руках карты, Дерек видел у кого из игроков стрэйт, фул хаус или королевский флэш, а у кого паршивая мелочь из четверок и двоек. Выиграв несколько партий и удостоверившись в своих силах, Шедоу потерял к покеру всякий интерес. Наблюдая за игроками, он размышлял о том, как можно использовать его новые способности. И самое главное… Есть ли еще такие же как он?
Манула: Отца Дерек отмел сразу же. Он не мог представить, что такое тонкое знание, каким он теперь обладал, могло предаться ему от этого мужлана. Нельзя сказать, что он не любил отца, по своему он был к нему очень привязан, но это не мешало ему трезво оценивать возможности появления в нем неординарных способностей. Дерек был убежден, что возможность видеть Тени, напрямую зависит от интеллектуального уровня развития. Поэтому он сосредоточил свое внимание на матери и старшем брате. С последним было труднее, потому что Рим не жил с дома, он был старше Дерека на 4 года. В то время, когда его младший брат мучился вопросом о происхождении своих необычных способностей, Рим Шедоу подрабатывал барменом, попутно играя на гитаре в группе, которая развлекала публику того же бара, где он работал. Каждое утро, если конечно ему удавалось лечь спать, Рим открывал глаза, соображая, где он находится. Потом терзаемый диким похмельем, принимался искать оставшийся с вечера допинг, неважно какого характера. Курится он, нюхается или пьется. И ему не было никакого дела до каких-то теней, тайных людских мыслей и страхов. Единственный страх, который его преследовал – это перспектива, однажды, с перепою, утром не найти денег на пиво. Встретившись с братом, Дерек признал, что брат не воспримет его рассказ всерьез, пока не напьется или не обкурится. После этого, он поверит во все, что скажет младшенький. Даже в то, что мир поработили инопланетяне, причем давно. Рим, в то время не обремененный интеллектуальными исканиями и поисками себя, не мог быть тем, кто поможет Дереку найти ответы на его вопросы. Если бы, младший Шедоу проявил настойчивость, он заметил бы то, что его брат далеко не так примитивен и безнадежен, но молодости свойственно недооценивать мир. Молодость считает, что за гранью двадцати лет начинается глубокая старость, что те, кто перешагнул этот рубеж, безнадежно окостеневают и не могут разбираться в тонкостях материи составляющей полотно бытия. Что они вообще могут знать о жизни? Дерек был юн и не избежал соблазна преждевременных выводов. Сосредоточив свое внимание на матери, он решил изучить подноготную ее семьи. Парень сам не знал, что он хотел найти, но был убежден в том, что если такой редкий дар перешел к нему от матери, где-то в ее жизни он должен был засветиться. А может быть, она не была обладателем, а всего лишь носителем, может быть подобная ситуация была в ее семье в прошлом. Поиски Дерека были сродни генетическим изысканиям ученых, которые еще только предполагают, что схожесть черт лица и темпераментов людей, кроется в каких-то тонких клеточных структурах. Мать. Иначе, откуда в нем еще могли появиться такие необъяснимые навыки? Штудируя альбомы с фотографиями, Дерек не наше того что искал, в его понимании, но узнал много нового о самом близком ему человеке. Огромное количество фотоснимков школьных соревнований, вечеринок, пикников клуба девочек-скаутов, студенческих собраний, экскурсий, капустников и еще черт знает чего! Его мать бережно хранили свое прошлое, запечатленное на кусках фотобумаги, в толстых старомодных альбомах, упакованных в коробки от чипсов. В альбомах были не только снимки, там попадались и открытки, подписанные давно стершимися из памяти Томми и Сидами, какие-то глупые записки и засохшие цветы. Это собрание воспоминаний хранилось на чердаке, куда отец семейства редко заглядывал. По тому, что в пыльной мансарде, коробки с альбомами оставались чистыми, Дерек многое понял. И содрогнулся от нахлынувшей на него тошнотворной волны жалости. Жалости к симпатичной девчонке с фотографий, которая через два десятка лет живет тем, что сбегает в свое прошлое на чердак. Он никогда не задумывался о том, что его мать закончила колледж и была дипломированным юристом. Только Бог и она знают, почему его мать вместо офиса на Мэдисон, оказалась в шоферском баре, где со временем ее открытая улыбка превратилась в оскал. Заученный и натренированный. Несмотря на юный возраст, Дерек не терзался детской ненавистью из-за того, что его отец испортил матери жизнь. Он прекрасно понимал, что на тот момент, когда она залезла на заднее сиденье его седана, она знала что делает. И когда произнесла слова согласия в Префектуре. И когда после четырех месяцев отсутствия мужа, который решил, что мать Дерека ему надоела, и перебрался в мотель в Миниаполисе, она пошла в подсобку с лучшим другом своего супруга. Она знала, что делает. Отвечала за свои действия, и никто не виноват в том, как сложилась ее жизнь. Только слабаки ищут оправдание во внешней силе! Так считал Дерек Шедоу и был готов аргументировано отстаивать свое убеждение. Часами, наблюдая за матерью, Дерек размышлял: если она такая же, как он, почему мать до сих пор ничего не предприняла? Ничего не рассказала о том, кто он на самом деле? Или может быть, она похоронила свои способности, так же как альбомы с фотографиями? Если ничего не происходит, нужно предпринять, что-то самому. Время шло и, Дерек уже перерос стадию глубокого восхищения и упоения своей силой, ему нужно было развиваться, а практиковаться в своих талантах самостоятельно, означало то же самое, что пытаться научиться программированию самостоятельно, без книг и учителей. Возможно, но, сколько на это уйдет времени? Он мечтал найти кого-то, кто сможет помочь ему разобраться в себе, поможет научиться пользоваться своим знанием. Ему нужен был наставник. Или хотя бы кто-то понимающий его. Во многом знании, многая печаль. Дерек осознал это выражение до самой глубины. Чувствуя, что порой ему до зубовного скрежета необходимо с кем-то поделиться, он часами слонялся по улицам, на удачу, ища своих собратьев. И был один изо дня в день. Однажды, еще раз обдумав свое положение, Дерек решил рискнуть. Мать, как обычно, была за стойкой бара. Она протирала полированное дерево, изъеденное алкоголем и израненное окурками. Когда сын, сел на высокий стул напротив, женщина спросила: - Что-то случилось, мой мальчик? - Да – только сейчас Дерек понял, что ему нечего сказать ей, что он заранее обдуманные вопросы вылетели из головы – Нет. Мать вздернула выщипанные брови, не отрываясь от своего занятия. - Ничего особенного – быстро поправил положение парень – Я просто хотел с тобой поговорить. - Ясно. Поговорить. Спокойно констатировав этот факт, мать принялась за стаканы. Дерек смотрел, как свет играет в гранях стекла, когда тонкие и все еще красивые руки матери вытирали их полотенцем. - Я слушаю тебя, Дерек. Она назвала его по имени, подчеркивая важность момента. Парень слегка напрягся и насторожился. - Я хотел тебя спросить… Ты… Когда ты была молодой… Ну вот как я сейчас. С тобой не происходило ничего странного? Мать одарила его мягкой улыбкой. - Как ты сейчас? Всякое было. Что именно тебя интересует? «Еще бы я знал, что меня интересует!» - чуть было не выпалил Дерек в отчаянии. Он, в самом деле, не знал, что ищет. Как любой подросток, мнившийся себя очень умным и крутым наедине с собой или в присутствии сверстников, Шедоу сразу же сник и потерялся в разговоре с взрослой женщиной. Ругая себя, на чем свет стоит, он попытался сосредоточиться и приглядеться к тени матери. Она была безмятежна. Ласково-снисходительна. Слегка иронична, но спокойна. - Я не знаю… Что-то такое необычное… Почти необъяснимое… Нереальное… Что-то такое… Женщина взглянула на него поверх бланка дежурного меню, которое писала. Потом отложила планшет. Кивнула и в очередной раз, вытерев руки о передник, сказала серьезным тоном: - Да. Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь. Дерек воспарил над стулом. Он не ошибся! Она его поняла! При всей сумбурности его выражений, она поняла! А она точно ничего не уловила бы, если бы, не была такой же, как он! Не зря ее тень так спокойна. Конечно же! Он был прав. Матери они такие, это как говорить с мальчиками о плавках. Многие матери стесняются сказать своим детям, что тугие плавки могут нарушить потенцию. Они краснеют, запинаются и несут какую-то чушь. Дерека всегда забавляли такие ситуации. Непонятно, как женщина, которая пару часов назад стоя на коленях в туалете, делала минет своему мужу, не может вразумительно произнести пару фраз о секс, когда дело касается ее сына? Женщина запустила руку под стойку и положила ладонь перед Дереком. Парень недоуменно уставился на ее изящные пальцы, которые лежали перед ним. - Своди ее в кино, дорогой. Сказав эту непонятную Дереку фразу, мать убрала руку. На стойке лежала пятидесятидолларовая банкнота. Глядя на зеленую бумажку, парень не знал, расплакаться ему или рассмеяться. Сейчас оба этих чувства полностью отражали его состояние. Хотелось плакать от того, что он не смог объяснить свою цель, а мать ничего не увидела за его растерянностью. И смеяться от того, что он был настолько глуп, что решил искать себе подобных в семье. В этом омерзительном, жалком городишке. В этот чертовом мире! Выходя из бара, с банкнотой в кармане, Дерек Шедоу начал отсчет дней, которые он отмерил себе в этом тесном мирочке. Его место не здесь. И теперь он был в этом абсолютно уверен.
Манула: Естественно, Дерек не собирался срываться с места немедленно и отправляться на поиски счастья. Для начала нужно было закончить школу. Шедоу был убежден, что образование необходимо каждому, тем более ему. С его блестящими показателями в школе, он мог рассчитывать на поступление в хороший колледж, со стипендией, на которую вполне сносно можно будет существовать. Когда он спросил у матери, сможет ли семья оплатить его учебу, и получил подтверждение, Дерек успокоился. По крайней мере, теперь у него был четкий план, куда и как двигаться. Обязательно должны быть такие же, как он и Шедоу их найдет. Только не здесь. И в тот момент, когда начинающий сенсор разрабатывал планы на будущее, он впервые столкнулся со строптивым характером своей судьбы. От воспаления легких умер старший Дерек Шедоу. Были похороны, мрачные люди, черный костюм и в миг постаревшая на десяток лет мать. Глядя на нее, стоящую у гроба, такую спокойную и сдержанную, Дерек впервые задумался о том, что часть его выводов была неверной. Возможно, семейная жизнь не была идеальной, но Анна Шедоу любила своего мужа. Вышла замуж, родила двоих сыновей и не нуждалась в жалости и сочувствии, потому что не была несчастной. Ее архивы были чем-то вроде старой, любимой книги, которую приятно иногда перечитать, раскрыв на любой, первой попавшейся странице. Всегда проще осуждать кого-то и делать выводы, опрометчиво бросаясь словами, вроде: «Она могла бы устроить свою жизнь в обществе, но вместо этого…». Дереку стало стыдно за то, что он не понял свою мать. Ведь он, обладая такими редкими способностями, должен был увидеть истину. Кому как не ему в этом разобраться? Но он не сумел и мысленно оскорбил самого близкого человека жалостью. Шестнадцатилетний сопляк унизил вырастившую его женщину жалостью. Через год впервые появилось тревожное предчувствие, что продолжение учебы, может и не случиться. Дерек видел, что матери сложно вести дела по-старому. Замечая встревоженные взгляды сына, она улыбалась, не смотря на то, что в этот момент было у нее на душе. И говорила, что все образуется. Ведь она обещала ему колледж. Два оставшихся года в школе показались ему вечностью. Никогда в жизни, время не тянулось так долго. Параллельно с занятиями, парень рыскал в поисках объяснения своей сущности. Десятки книг по психологии, биоэнергетике, оккультным учениям и еще черт знает чему. Он не мог двигать предметы силой мысли, не мог читать мысли, не мог предвидеть будущее, он просто видел сущность людей, виде серых, бесплотных существ. Описания таких способностей ему не встретилось ни в одной книге. Временами, парню казалось, что все это плод его больного воображения, наверное, психиатр нашел бы его случай очень занятным, а может быть и нет. Подростковые психозы часто принимают самые причудливые формы. Чтобы доказать самому себе свою вменяемость, Дерек шел в людные места и устраивал показательные выступления, для которых был и автором и исполнителем и единственным зрителем. Для его развлечений хорошо подходили места с большой плотностью посетителей, распродажи, выставки, концерты. Выбирая в толпе самую слабую Тень, Дерек подходил, как ни в чем не бывало к ее хозяину, ему не нужно было говорить с человеком, ему нужен был контакт с его Тенью. Как только энерготень начинала чувствовать его давление, к тому же осознавала, что он видит ее, как зараженное вирусом насекомое, она мгновенно распространяла вокруг сигнал тревоги. Люди начинали нервничать, сами не понимая от чего. Массовый приступ тревоги. Это явление напоминало электрическую цепь. Дерек от души развлекался, наблюдая за людьми, которые начинали покрепче прижимать к себе сумочки, отодвигаться от соседей, в панике оглядываться на запасные выходы и окна. Тени вибрировали, люди беспокоились. Несколько десятков человек в одночасье превращались в толпу животных, одержимым первобытными страхами, которые сидят в сознании каждого цивилизованного существа. «Почему этот парень так на меня смотрит? Черт возьми, не нужно была надевать эти серьги!» «Кажется пахнет дымом… Но ничего не видно. И что?! Когда будет виден огонь, мы все здесь задохнемся от угарного газа!» «Нужно проверить бумажник. Та рыжая, строила мне глазки неспроста!» «Вчера по телевизору говорили, что террористы используют женщин. Зомбируют их наркотиками и обвешивают взрывчаткой. Если… Это же 15 этаж, мы не успеем. Я не успею…» «Столько народу. И зачем я только сюда пошла. Они все какие-то нездоровые. Вон у того мужчины, точно простуда. О Боже, он чихает прямо в мою сторону. Хорошо если простуда. А может быть это туберкулез!?» Информационно насыщенный век подпитывает людские страхи, нежно их взращивает, лелеет и создает новые. Дерек не внушал всем этим людям никакие мысли, он вообще не оказывал на них никакого давления, он всего лишь давал понять их энерготеням, что видит их и может причинить им боль. Люди сами вытаскивали из себя свои страхи и обеспечивали Дереку новую порцию удовольствия. Но, также как и в электрической цепи, в его системе порой случались сбои. Находились индивидуумы, которые не поддавались на провокацию всеобщей истерии. Эти были Дереку очень интересны. Сильная энерготен питается силой и уверенностью своего хозяина. Шедоу разглядывал такие экземпляры, пытаясь понять, кто эти люди? Он усмехался про себя: «Как мало людей с чистой совестью», но дело было не только в этом аспекте. Душевное равновесие состоит из многих элементов – самоуважение, уверенность в себе, любовь также часто бывает очень сильным стимулом. Сильные люди, сильные Тени, они не уступали, они имели превосходство. Но не были опасны. Опасался Дерек тех других, которые сбивались в кучу и тряслись. Страх чертовски опасен. Он может толкнуть любое жалкое существо на поступки, которых от него сложно ожидать. Страх – одна из самых сильных эмоций. Это рычаг управления людской массой. Стадо одержимое страхом будет более послушным. Главное не перегнуть, не запугать слишком сильно. Психология толпы, описана ЛеБоном очень пригодилась Дереку в его опытах. Не смотря, на бесплодность своих поисков в целом, Шедоу выяснить одно важное обстоятельство. Его влияние на хозяев теней. Когда Дерек прикасался к телу подопытного, он чувствовал, как забирает часть энергии другого человека. Раньше он мало обращал внимание на то, как ведут себя при этом люди, его интересовали тени. Но однажды заметил, что после контакта с ним люди слабели. Одна женщина, чуть не упала в обморок, после того как он несколько минут простоял с ней рядом, как бы невзначай, прикасаясь к ней, благо в толпе переполненного вагона метро, его действия не вызывали никаких подозрений. Заметив, что «жертва» начала медленно оседать на пол, парень подхватил ее и рявкнул на ближайшего сидевшего мужчину, чтобы тот освободил место даме. Усадив ее на скамью, Дерек легонько похлопал женщину по щекам. Мутный взгляд и бессмысленное выражение глаз. - Мэм, как вы? Женщина огляделась, потом полезла в сумочку. Трясущимися руками, разорвав пачку влажных салфеток, она прижала одну из них к лицу. - Спасибо, я уже в порядке. - Вам не следует так беззаботно к себе относиться, если у вас какие-то проблемы – назидательным тоном объявил парень – У моего друга диабет, он однажды так же хлопнулся в обморок, еще немного и мозги бы себе вышиб об угол стола. Спасенная женщина, отрицательно помотала головой: - Я понимаю, о чем вы, но я совершенно здорова. Не пойму, что со мной… Я вдруг почувствовала такую слабость, как будто… из меня выкачали все силы… - Это от духоты, мэм. Здесь же просто камера пыток – усмехнулся парень, и быстро оглянувшись на табло, спросил – Куда вы едете? Я выхожу. Может быть, вас проводить до выхода? Женщина согласилась, и бережно поддерживая свой первый опыт, Шедоу проводил ее до стоянки такси. Когда машина скрылась в потоке таких же железных коней, Дерек сунул в зубы сигарету и задумался. Как будто выкачали все силы. Душный вагон метро, а может быть, у нее начинается простуда или действительно, заболевание о котором она еще не подозревает. Как вела себя ее тень? Когда они стояли рядом, он не мог разглядеть ее толком, слишком много было вокруг людей, слишком много серой, полупрозрачной материи с прожилками разных цветов. Эксперимент наполовину провален, невозможно установить степень воздействия на объект, потому что нет исходных данных о состоянии этого самого объекта. - Черт, Дерек, ты дебил! – выругался сквозь зубы Шедоу – Надо же было так ступить! Когда женщина садилась в такси, ее тень, образно выражаясь, буквально тащилась за ней волоком. Пустая и обессиленная, как муха, высосанная пауком. Только оболочка. И все же, не смотря на все «поправки на ветер», кое-что было ясно. Дерек способен забирать энергию других людей. Это факт, который он подтвердил. Эта утоптанная площадка выводила его к новым вопросам: способен ли он контролировать свои способности? Дереку совсем не хотелось, однажды довести мать до инфаркта, просто обняв ее. И второй вопрос: до какой степени он может поглощать чужую энергию? Может быть инфаркт или истощение – это всего лишь начало? - Поздравляю самого лучшего выпускника потока! - Спасибо, мам. Мне приятно, что я тебя порадовал. К тому же, разве у тебя мог быть другой сын? - Другой сын у меня уже есть. - Да ладно, ты никогда не ждала от Рима докторской степени. - Да, надеюсь, я смогла привить вам, то, что вы сами выбираете свой путь в жизни и мне не важно, как вы закончили школу. Любить вас меньше я не стала бы в любом случае. - Да, мы это знаем. - Дерек… малыш, нам нужно поговорить. - Я ждал, когда ты заговоришь об этом. - Об этом? Что ты имеешь ввиду, родной? - О том, что каждый раз, когда я заговаривал о переезде, ты находила десяток причин, почему нам не стоит никуда ехать. Я же все вижу. И о том, что у нас нет нужной суммы, чтобы оплатить мое обучение. Почему ты не приведешь его на ужин? Я хотел бы с ним познакомиться. - Кого? О чем ты? - О той причине, по которой ты уже полгода отказываешься даже думать о переезде. Кто он? Чем занимается? Он женат? - Нет-нет. О, черт… Не думала, что это будет так трудно. - Если бы ты не думала обо мне как о маленьком мальчике, все было намного проще. Я не собираюсь закатывать тебе истерики. Отца нет уже два года, ты не обязана всю жизнь просидеть в обнимку с его фотографией. - Ты у меня уже совсем взрослый… - Это ты точно подметила. А теперь давай все обсудим. Ты хочешь выйти замуж. Подожди, не перебивай меня. И у нас нет денег на мой колледж. Собственно, это не самое страшное. Я имею ввиду колледж, я давно об этом думал. - Понимаешь… Эрик… Он может помочь тебе с учебой. - Чем? Деньгами? - Да. - Так. Ты сказала, что я взрослый. Тогда я спрашиваю тебя как взрослый мужчина. А не как твой сын. Ты решила быть с этим парнем только потому что, он может дать денег мне на учебу? - Нет. - Я могу тебе верить? - А разве есть повод мне не верить? - Нет. Ладно. Тогда, я буду рад за вас обоих. - Дерек. Скажи, ты, правда, хотел бы с ним познакомиться? - Естественно. Я должен знать, кому оставляю свою мать. - Оставляешь? - Да. Я уеду. - Конечно же… учеба. - Нет, не в этом дело. Я не возьму эти деньги. - Я знала, что это тебя обидит…. - Вовсе нет. В нашем с тобой положении, излишняя принципиальность щепетильность только во вред. Я с радостью взял бы его бабки и рванул в город, но не сделаю этого. Не хочу, чтобы ты была ему чем-то обязана. И потом, я могу поработать год, а там видно будет. - Ты мог бы помогать мне. - Мог бы, но не буду. Не надо так на меня смотреть. Я не хочу оставаться в этом городе. Ты теперь не одна, а у меня куча своих планов. Так что, не переживай, я не пропаду. - В этом я не сомневаюсь. Просто мне жаль… - Я знаю. Утка с черносливом, тетка со своими жуткими свитерами в подарок, отец, который на праздники привозил тебе жемчуг, занавесочки, пеленочки, вся эта чушь, из которой состояла наша семья. Ты хочешь жить. Не тащи это все за собой. - Не пойму, кто из нас старше. - Причем здесь возраст, мам? Просто я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю, сынок. - Вот и отлично. Зови своего друга, а я пока приготовлю щипцы и иголки для ногтей. - Дерек! - Испугалась? Пригласи его завтра. Я уеду через неделю.
Sholah Werassa: Вот щас поеду на Миры, и кааак вчитаю
Sholah Werassa: История о Дереке -это узкая винтовая лестница...
Манула: Sholah Werassa пишет: История о Дереке -это узкая винтовая лестница... Дык... Пытаюсь показать, что он был не просто какой-то амбициозной падлой.
Манула: Sholah Werassa Шолах был на Мирах!? Оооооо! Ману задавила амфибиотропная асфиксия!
Sholah Werassa: Манула пишет: Шолах был на Мирах!? угу. я до слез жалел, что вас не было. ибо из публики на всеь клуб было ДВА ЧЕЛОВЕКА: я и Маргошка... Что же касается лестницы... Вот читаешь про него, словно опускаешься по лестнице. Сначало медленно, потом все быстрее, быстрее, быстрее... под конец летишь кубарем! И у подножия ее отдыхиваешься, окидываешь взглядом высоту, и тихо офигеваешь, пытаясь справиться с головокружением... Либэ. Ты, как всегда, гениальна.
Dawn: Сорри, мен в неадыквате, пока ничего не воспринимаю..........
Sholah Werassa: Манула Кстати, свит. Амфибиотропная асфиксия = жаба душит = жадность. А не зависть. Не переживай, я им клятвенно пообещал привести всех кого смогу, когда вы приедете в следующий раз. Кстати, им Немец больше всего запомнился...
Манула: Автор: Manula Dead Название: Когда-то было так. Фэндом: Орден Света Три этажа под землю. Изолятор для провинившихся курсантов академии Ордена Света находился в подземных этажах учебного корпуса. Оставив свои вещи и предъявив к осмотру свои ботинки, дабы охрана удостоверилась, что в них нет шнурков, невысокая брюнетка, брела под присмотром охранника по унылым коридорам изолятора. Равнодушный голос объявил: - Секция 4С, женская. Тяжелая металлическая дверь распахнулась, явив перед глазами брюнетки тесную секцию изолятора. Десять шагов в длину и шесть в ширину. Два ряда двухъярусных кроватей, умывальник и прочие санитарные удобства под пластиковой крышкой. На одной из кроватей лежала девушка, к которой подселили брюнетку. Закрыв глаза рукой, она дремала. Когда шаги охранника удалились, обитательница секции приподняла скрывающий лицо локоть и в новенькую впились большие, по-кошачьи любопытные и в то же время безразличные глаза. Молча изучив пришедшую, девица на спальнике, снова закрыла глаза рукой. Казалось, появление соседки ее совсем не заинтересовало. Постояв несколько секунд на пороге, девица оглядела свое новое пристанище. Обстановку располагающей к умиротворенным мыслям нельзя было назвать даже с большой натяжкой. Раздражающе монотонное освещение, серые стены, запах чужого тела, давящая тишина, нарушаемая лишь размеренным гудением ламп в пластиковых решетчатых коробах. И безучастное сопение, дремавшей на одной из двухъярусных кроватей, девушки. Расположившись на свободном ярусе второго ряда кроватей, новенькая, похлопала подушку, как будто проверяя: не засунули ли в нее кирпич? Кровать была немногим мягче. Аскетичность во всей красе. Древние спартанцы удавились бы от зависти. Вздохнув и в очередной раз, повторив про себя, что нужно принять то, что есть, раз уж так вышло, девушка растянулась на кровати. Снимать куртку не хотелось. Своя личная вещь хранила запах нормальной жизни. Едва уловимый аромат духов и шоколадных сигарет. Воспоминание о сигаретах неприятно царапнуло по едва успокоившейся душе. Недовольно заворочавшись, девица села. Стянула ботинки и запнув их под кровать, снова улеглась. Ее соседка по-прежнему хранила молчание, как будто в секции кроме нее никого не было. Завернувшись в куртку, девушка закрыла глаза. Вездесущий свет проникал сквозь закрытые веки, плавая перед глазами яркими пятнами. Придется привыкать к новым условиям. Выбора ведь все равно нет. - Храпишь? В полной тишине секции, единственное слово прозвучало как-то неестественно громко. Девушка в куртке, открыла глаза и, моргнув, посмотрела на соседнюю кровать. Лежащая на ней девица, не изменила положения, просто поинтересовалась, тоном покупателя, который осматривает новую квартиру и интересуется качеством сантехники. Понимая, что глупо переспрашивать, девушка в куртке просто ответила: - Да. Ее соседка страдальчески вздохнула, изо всех сил стараясь свыкнуться с неизбежным. Возмущенная таким отношением девушка хотела посоветовать обладательнице столь нежных ушей несколько способов борьбы с храпом, но глянув на худощавую фигуру на соседней кровати, решила не связываться. В конце концов, неизвестно, сколько ей придется наслаждаться обществом этой особы. Серая комната. Чужая комната. Уютная, как приемник в морге. И свет, который горит независимо от времени суток. Здесь есть только сутки и нет времени. В секции нет окон и в помещения изолятора находятся под землей, куда не проникнуть ни солнечному свету, ни ловкой луне. Засыпая, девушка вспоминала, который был час, когда за ней закрылась дверь секции. Был вечер, значит, через час-два сон возьмет свое, невзирая на удручающую атмосферу. Все равно делать больше нечего. Единственная соседка и та, разговорчива не больше охранников за дверью. Значит, нужно постараться уснуть. С наслаждением пошевелив ногами, брюнетка отвернулась к стене. В таком положении свет не так раздражал. После трех лет, проведенных в Академии, где жилой корпус был чем-то средним между дешевым общежитием и армейской казармой, она успела отвыкнуть от родной постели. Сон – это не ритуал, это всего лишь физическая потребность. Это открытие она сделала еще на первом курсе, после тренировок на полигоне. После полного комплекса упражнений на занятиях по физической подготовке, она готова была уснуть даже стоя, лишь бы рядом была опора, к которой можно было бы прислониться. И сейчас, немного обвыкнувшись в новой обстановке, она заснула очень быстро. Без сновидений, чутко, как пассажир поезда, коротающий ночь до своей станции, но все же, заснула. Присутствие чужого человека не настораживало. Вряд ли меланхоличная девица на соседней кровати склонна к глупым шуткам над спящими людьми или того хуже, одержима манией членовредительства. Но, тем не менее, когда соседка начала активно подавать признаки жизни, брюнетка сразу же проснулась. Перевернувшись на спину и сладко зевнув, она покосилась на соседнюю кровать. Ее вынужденная компаньонка действительно оказалась худощавой, высокой и ярко рыжей. Неестественно рыжей. Ярко крашенные короткие волосы взъерошены, лицо осунувшееся. Весь ее вид говорил о том, что эта девица переносит пребывание в изоляторе хуже, чем ее сестра по несчастью. Брюнетка нахмурилась и подумала, что неизвестно как будет выглядеть сама к концу своего заточения. - Не спиться? Брюнетка постаралась, чтобы ее слова прозвучали так же равнодушно, как и вопрос о храпе, но в последний момент, злорадный настрой был побежден сочувствием. Слишком уж замученный вид был у рыжей девицы. Бросив хмурый взгляд на соседнюю кровать, хозяйка рыжей шевелюры, поморщилась и посмотрела на свои ноги в высоких кожаных ботинках на протекторе. - Кости болят, сил нет. Трое суток обувь не снимать… Сказав это, она почти с завистью посмотрела на ноги своей сокамерницы. Пошевелив пальцами, та в свою очередь удивленно спросила: - Так в чем проблема? Сними. Горько усмехнувшись, рыжая улеглась на спину и, поерзав на жестком ложе, закинула ноги на стойку кровати. - Меня сюда определили после зачета по техобеспечению. Босиком здесь не пошастаешь, а тапочки никто не предоставляет. Тут и так воняет, хочешь, чтоб еще я со своими ботинками добавила? Брюнетка рассмеялась и, перевернувшись на бок, объявила: - Тоже мне, удивила. Скажи спасибо, что у меня носки чистые. Тогда б точно задохнулись. - Ну, смотри. Сама предложила. Через пару минут, рыжая блаженно улыбаясь, сидела на кровати, скрестив ноги. Удовольствие, отражавшееся на ее лице, не могли омрачить ни окружающая убогая обстановка, ни перспектива провести еще пару дней в этом подвале. Моменты счастья можно испытать в любом положении. Главное, уметь радоваться любым мелочам. Вся жизнь – череда мелочей. - Не так уж и страшно – усмехнулась брюнетка. Три года с такими же, как она курсантами, в одной комнате. Человек ко всему привыкает: к удобству и комфорту, к грязи и лишениям. Конечно, изолятор академии Ордена Света был на несколько порядков комфортнее, чем те же заведения в армии или органах правопорядка, но ограничение личной свободы и лишение привычных условий заставляет человека чувствовать себя униженным и притесненным. В изолятор ссылали за нарушения дисциплины, к которым можно было отнести все, от прогулов до дебоша в жилом корпусе. - Ты на каком курсе? – снова неожиданно спросила рыжая. Она сидела, скрестив ноги и закрыв глаза, блаженно улыбаясь. - На третьем. – ответила брюнетка. Соседка мгновенно открыла глаза и уставилась на сокамерницу своими кошачьими глазами. В ее взгляде отразилось, что-то похожее на уважение. - Надо же! – воскликнула она и криво усмехнулась – Смелый зверек! Такую реакцию легко было объяснить. В отличие от колледжей и университетов, первые три курса курсанты Академии Ордена вели себя тише воды, ниже травы. Концепция обучения предполагала осознание ответственности с первых дней вступления в ряды армии Ордена. Проще говоря, если курсант в начале обучения проявляет склонность к разгильдяйству, его отчисляют без сожаления, дабы не тратить время на экземпляр, который не станет охотником, способным исполнять приказы. Служба в Ордене не предполагала тупое подчинение, но дисциплина была первым пунктом в требованиях, которым должны отвечать люди, решившие посвятить свою жизнь службе в Ордене. И если, ученица третьего курса загремела в изолятор, а не была отчислена, значит, за ней числятся не только нарушения, но и определенные достоинства. - За что? – кажется, у рыжей была манера изъясняться такими односложными фразами. - За ненадлежащее поведение в отношении преподавателя – процитировала свой приговор брюнетка, - проще говоря, сказала одному старому… пню, что он не прав. - И? Он был неправ? - Да – отчеканила ответ спорщица, - я указала ему на ошибку в лекции, он заявил, что я со своим третьим уровнем интеллекта, не тот человек, который имеет право вносить поправки в историю. Я тактично заметила, что история тут не при делах, косяк кроется в качестве его преподавания. Ну и понеслись сиськи по проспекту! Рыжая теперь уже с нескрываемым интересом смотрела на свою коллегу. - Неуважение, значит, проявляете, курсант? – усмехнулась она и, со знание дела, добавила, - Это суток на трое тянет. - Точно – подтвердила брюнетка – А тебе сколько осталось? - Вместе выйдем – буркнула девица. - Ого! Это ты здесь уже трое суток и еще столько же. Ты чего натворила? Ректору в морду дала? - Ты мне льстишь! Я пропустила несколько занятий по техобеспечению. Пришла на зачет. Все сдала, а мне его не зачли. - Почему?! - Потому что я не была на занятиях, почему ж еще? Моего руководителя задело то, что я освоила материал без его опеки. - Ну, это кого угодно может задеть. Мне так кажется. - В Уставе Академии, ни в одном из разделов, не говорится о том, что курсанту могут отказать в сдаче экзамена, если он предоставляет полные и развернутые ответы на все заданные экзаменатором вопросы – объявила рыжая, нехорошо сверкнув глазами. Брюнетка тоже села и покачала головой: - Теперь я понимаю, почему тебя укатали почти на неделю! - Ай! – отмахнулась ее собеседница – Все, что этот старый козел нам рассказывает, я еще на втором курсе знала. Немногословность рыжей как рукой сняло. Освоившись с новым человеком, она расслабилась и разговорилась. - Понимаю, что спорить с преподавателями глупо, еще в школе это поняла, но здесь не удержалась. Понесло меня от души. Думала, вышибут. Отделалась выговором и шестидневным отпуском в этих апартаментах. - Какой курс? - Пятый. - Душевно! – брюнетка пригляделась к своей буйной коллеге, - я тебя, кажется, видела. На стрельбище. - Возможно. - Отлично стреляешь. - Спасибо. Ты тоже на полигоне не теряешься. - Да? Ну… - Впервые видела такую тактику – обезвреживание клиента с помощью винтовки, которую используют как дубинку, - усмехнулась рыжая. Ее собеседница хмыкнула в ответ: - Да уж, было дело. В раж вошла и понесло. Прославилась на всю Академию. - Удивляюсь, как твой преподаватель не побоялся с тобой спорить? – расхохоталась от души пятикурсника, - инстинкт самосохранения атрофировался совсем. - Ага, мхом поросли в аудиториях сидючи – поддержала ее брюнетка. Маленькая секция с серыми стенами, как будто преобразилась. Два чужих человека, встретившихся не по своей воле, смогли внести в нее тепло, которое не способен генерировать не один известный источник. Минуты счастья можно пережить где угодно. Даже в заточении, без привычного комфорта. Временами разговор прерывался, когда в коридоре раздавались шаги охранников. Заглядывая в секцию, бдительные глаза смотрителя видели устремленные в камеру взгляды двух провинившихся учениц. Рыжая сообщила, что по шагам охраны можно отсчитывать время. Каждая новая смена делает обход своего сектора, значит, прошло двенадцать часов. Примитивная система, но она хоть как-то обозначала временные рамки. Человек – существо, которому с детства прививают зависимость от механизма со стрелками и цифрами. И даже здесь, где некуда спешить и невозможно никуда опоздать, человеку необходимо чувствовать себя причастным к течению минут и часов. - Я во многом не согласна с тем, что нам преподают – разглагольствовала рыжая, лежа на кровати и жестикулируя тонкими, аристократическими руками – но опять же, спорить, смыла нет. - Обучение по своей природе предполагает подчинение. - Согласна. Глупо будет выглядеть, если зеленый охотник начнет требовать переписать Устав. Я многих вещей не знаю. Да чего там… Мы никогда не были на настоящей охоте… Может быть, после нее я стану по-другому смотреть на мир. - Но желание поспорить все же остается? - Кто бы говорил! Ты об этом не хуже меня знаешь. Вот скажи, стоит удовлетворение этой потребности трех суток в изоляторе? Брюнетка на минуту задумалась и твердо ответила: - Стоит. - Ну вот. Моя сокурсница, Мару, говорит, что люди не многим лучше тех, на кого мы будем охотиться. - Да? На кой черт она пошла в Орден с такими взглядами? - А на кой? Нас готовят к подчинению, а мы уже умудрились загреметь в изолятор. Сюда паинек не садят. - Говорят, в Орден отбирают тех, кто недоволен мировой несправедливость. - Угу. И тайных садистов, которые потом охраняют изоляторы с клиентами. - Не гони! Хочешь сказать, мы отборные психи? - Если несогласие с общепринятой точкой зрения – это психоз, то мы с тобой точно психи. Сон прерывал разговоры и в секции воцарялась тишина, прошитая треском ламп. Шаги охранника за дверью оповещали о новом временном отрезке. Проснувшись, кое-как умывшись и приняв тарелки с обедом, нарушительницы порядка, рассаживались по своим местам и снова болтали. Обо всем, что придет в голову. Каждая в душе радовалась, что ей так повезло с компанией. - Нет, не люблю я всех этих морских гадов. Мясо! Ну в крайнем случае птица. - Ты просто не была в моем любимом ресторанчике. Там подают такие роллы с лососем! И соус, конечно. А еще с угрем и авокадо. И семга на гриле с лаймом и перцем. Разговоры о деликатесах и кулинарных изысках отвлекали мысли и обманывали вкус. Кормили в изоляторе вполне сносно, если отрешиться от того, что приходится есть. - Не, это не мой цвет волос. - Да я вижу. Такие волосы обычно продают в бумажных коробках. - А у тебя свои? - Самые свои, своее не бывает. - Не надоедает? - Что? - Однообразие. Терпеть не могу приличный цвет волос. У меня от этого депрессия начинается. - Понимаю. Ты, когда в следующий раз встретимся, себя называй сразу, а то представить страшно, что ты после изолятора на голове сотворишь! Рыжая каждый день проявляла чудеса акробатики, засовывая голову в умывальник под чахлую струйку воды. И хотя мыть волосы было нечем, ощущение налипшей на них казенной грязи не так тяготило. - Куда собираешься после окончания? - В оперативники. - Я тоже. Пехота, расходный материал. - Странно все же… - Что именно? - То, что мы с тобой собираемся именно туда. - Ага, все такие из себя умные и при талантах. - Точно. Часто бывает, что два человека обнаружившие такую схожесть взглядов, от души удивляются: И как же это они не встретились раньше?! Ведь каждый день они ходили по одним коридорам, одним лестницам и переходам и не наткнулись друг на друга. Встретившись, они сетуют о том, что так много времени потеряли, столько могли бы сказать друг другу и стольким поделиться. Сетуют и не понимают, что встретившись в другое время, они просто не разглядели бы той нити, которая могла бы их связать. Что в глобальном плане жизни их встреча была назначена именно на ту дату, когда она произошла. И не нужно строить догадок, что было бы если бы. Потому что все просто, ничего бы не было. - Я не встречаюсь со сверстниками. - Да я вообще-то тоже от них кайф не ловлю. - Прогнило что-то в нашем королевстве. Такое чувство, что мужиков, достойных внимания, вообще не осталось. - Достойных внимания? - Угу. Таких, чтоб глянула и сразу в душ, трусики менять! - Ха! Ты вообще таких встречала? - Я? Никогда. - Господи, мир обречен! - Почему? - Потому что, я тоже таких не видела. Закрадываются сомнения, что таких вообще не бывает. - Печально, но, похоже, ты попала в точку. Их придумали авторы женских романов. - Печально? Да это ахренеть, как трагично! Клацанье замков входной двери, прозвучало неожиданно. Как будто, кто-то посторонний вмешался в чужую, интимную беседу. Охранник, возникший на пороге с удивлением смотрел на двух девиц, которые смотрели на него, едва сдерживая нетерпение, ожидая, когда он сообщит им свою мысль и побыстрее уберется. - Что такое, уважаемый? – не выдержала рыжая. - Все. - В смысле? Охранник удивился еще больше и объявил: - На выход… пожалуйста. - Что? Все? Охранник буркнул и отошел от двери. Девушки переглянулись и, сорвавшись со своих мест, кинулись собираться. Невыносимые шесть пролетов лестниц. В старом здании корпуса не было лифтов. На улице был тихий, прохладный вечер. Обманчивое весеннее тепло испарялось к концу дня, погружая мир в пахнущие морозом сумерки. Получив свои вещи обратно, выпущенные на свободу нарушительницы дисциплины, в первую очередь перетрясли свои сумки. Сигареты были у обоих. Подкуривая дрожащими от нетерпениями руками, они плотнее запахивались в куртки, чтобы спастись от пронизывающего ветра, который казался нестерпимо холодным после спертого воздуха изолятора. Холодным, но таким приятным. - Я здесь недалеко знаю одно кафе. Долгие объяснения ни к чему. Ввалившись в маленький кабачок, они устроились за самым дальним столиком в полутемном углу и принялись выворачивать карманы и бумажники. Небольшая сумма, но на скромный праздничный ужин хватит. - Два пива и две порции сырных палочек. Через синеватый сигаретный дым, они рассматривали друг друга, как будто увиделись впервые. Люди, сближающиеся в экстремальных условиях, редко могут сохранить отношения в обычной жизни. Это тоже своего рода проверка. - Манула – сообщила рыжая и подняла стакан. - Приятно познакомиться, Ману. Шолах. - Взаимно. Одно омрачает наш банкет, Шолашек. - Что такое? - Надо было четыре пива заказывать. - Каюсь, ступила. Если доучусь до пятого курса, буду знать норму. - Ну, тогда: за нас? - И не один раз! 14.09.2011
Лина: Манула Вообще очень нравится Книжку издавай!!!!111
Манула: Лина Ну пока отказывают, Шолашко доправит первую часть, будем брать на абордаж еще одно издательство:)
Dawn: Манула Ахренеть! Вот радость то, глазам не верю!
Sholah Werassa: Манула Доправлю-доправлю!
Манула: Ну теперь, по идее, надо писать историю знакомства всего отряда
Лина: Манула Надо!!! И сборник рассказов на эту тему! Ману, ты ж гений
Sholah Werassa: Манула Однозначно )) зы. Ненормальность есть отказ следовать общепринятой нити размышлений вместе с присущей им логикой. (с) Стивен Кинг. Томминокеры. - вот о чем я говорил.
Vaalea: ыы))))
Лисхен: знакомство что надо и где надо! Манула пишет: Ну теперь, по идее, надо писать историю знакомства всего отряда очень на это надеюсь! Вот укатайка, наверное , будет! Манула напиши это в смешной форме! Не, два варианта: смешную и серьезную!
Манула: Лисхен Ога, был отряд и было мноооооого пива
Dawn: Манула пишет: Ога, был отряд и было мноооооого пива Травы и грибов
полная версия страницы