Форум » Наше творчество » Back Home To You » Ответить
Back Home To You
Лина: не знаю, откуда такое название. Просто пришло в голову. Тупой совершенно рассказ. Самое начало. Цените и кидайтесь тапками.
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Лина: Иногда нам приходиться становиться участниками передачи «Последний герой». И пускай отдельно взятый город – не необитаемый остров, и там нет мнимой команды, в которой каждый все равно сам за себя. Просто однажды ты понимаешь, что приз-то ты выиграл, и даже выжил. Только зачем теперь тебе это нужно? Если этот приз поделить не с кем… Одним из самых ранних моих воспоминаний был детский приют. Мрачное, холодное здание, полное озлобленных и никем не любимых детей. Оно и потом снилось мне в моих кошмарных снах, заставляя просыпаться, обливаясь потом, дрожать и пить успокоительное. Нервные клетки не восстанавливаются? Я помню детей, которые срывали свою злобу и ненависть на более слабых, чем они сами. С детства я училась быть сильной, давать отпор обидчикам. Но, к сожалению, так мог не каждый. Йонне я впервые увидела, когда воспитательница за руку привела его на завтрак и усадила на свободное место за одним из столов. К несчастью худенького, слабенького мальчика, это оказался стол «сильных мира сего». Лидер местной шпаны, Антерро, усмехнулся, взглянув на новенького, а затем взял полную пригоршню липкой каши, что служила нам завтраком, и залепил в его волосы. Тот от неожиданности расплакался. Воспитательница, которая еще не успела отойти далеко, обернулась на его плач, и, не разобравшись, залепила Йонне пощечину. - Заткнись немедленно! – Рявкнула она. Мальчик несколько мгновений расширенными глазами смотрел на нее, а потом вскочил, резко оттолкнув стул, и бросился прочь. Я тихо поднялась со своего места и проскользнула к двери. Воспитательница, занятая выговором в сторону Антерро, не заметила моего ухода. Я сбежала вниз по лестнице и юркнула за угол. Йонне я увидела сразу же – он стоял, прислонившись лбом к стене, и плакал. Он был старше меня на несколько лет - так мне показалось - но почему-то в данной ситуации я чувствовала себя куда мудрее. - Эй, - я тронула его за плечо. Он обернулся, а, увидев меня, тут же отшатнулся в сторону. – Я тебе ничего не сделаю, - я успокаивающе протянула руку вперед. – Не надо плакать. Идем, я помогу тебе смыть кашу с волос. Он исподлобья взглянул на меня – ни дать, ни взять маленький волчонок, затравленный, но не сдавшийся. Я улыбнулась. Он чуть нахмурился. - Смеешься надо мной? - Ни капли. Меня зовут Алани. А тебя? - Йонне. Так мы и познакомились. Мне было шесть лет, а ему – одиннадцать. Худой, похожий на девчонку, мальчик стал моим единственным другом среди местных озлобленных подростков. Часто мы сидели, прижавшись друг к другу, и рассказывали разные истории, которые могли бы произойти с нами, если бы наша жизнь сложилась по-другому. Если бы у нас были родители, семьи, и нам не пришлось мерзнуть в этом приюте. Жутком здании, где каждый день становился борьбой за выживание.
Лина: какая жуть.
Лина: Так мы и познакомились. Мне было шесть лет, а ему – одиннадцать. Худой, похожий на девчонку, мальчик стал моим единственным другом среди местных озлобленных подростков. Часто мы сидели, прижавшись друг к другу, и рассказывали разные истории, которые могли бы произойти с нами, если бы наша жизнь сложилась по-другому. Если бы у нас были родители, семьи, и нам не пришлось мерзнуть в этом приюте. Жутком здании, где каждый день становился борьбой за выживание. Где каждый день мог стать последним – причем в прямом смысле слова. Где приходилось ложиться спать, пряча под подушкой самодельный нож. Где страх стал привычным, а вот любые проявления нежности и любви пугали до полуобморочного состояния. Я наблюдала за девчонками, которые жили со мной в одной комнате. Они с десяти лет шлялись с мальчишками по подсобкам, курили, пили и трахались. В одиннадцать лет одна из них забеременела, и начальство приюта насильно отправило ее на аборт. Назад ее привезли уже в деревянном ящике – девочка, как оказалось, не выдержала наркоза… - Тебе не жаль ее? – Спросил у меня Йонне, когда мы вдвоем сидели в каморке под лестницей и разговаривали. - Жаль, - я пожала плечами, - но что может сделать моя жалость сейчас, скажи? - Ничего… - Он был вынужден согласиться со мной. На тот момент мне было одиннадцать лет, а ему – уже шестнадцать. Он должен был через два года покинуть приют, а мне оставалось жить там еще до моего восемнадцатилетия, а потом меня тоже должны были выпустить на все четыре стороны. Я мечтала об этом дне – и не знала, даже не догадывалась о том, что ждет меня в большом мире. В зимнее время приют плохо отапливался, и поэтому мы с Йонне сидели, укутавшись в теплый плед и прижавшись друг к другу. - Знаешь, а мне всегда было интересно, как это люди целуются, - задумчиво произнесла я. – Им же носы мешают? Только рядом со своим другом я могла позволить себе быть такой – совсем еще ребенком, который ничего не знает о жизни. Йонне не выдержал и рассмеялся, и я поняла – он уже целовался с кем-то из моих соседок, возможно, даже спал. И ничего не сказал мне! Обида заполнила до краев мое сердце. Дружба для меня всегда была чем-то священным, чем-то, что позволяло людям доверять друг другу все свои тайны – а он не сказал мне такой банальности! - Ты что, уже целовался? – Я надула губы. – Я думала, мы друзья, а ты мне ничего не рассказал! - Алани, не будь ребенком, - Йонне поддел меня за подбородок. – Сама подумай, ну кто из девчонок стал бы целоваться со мной? – В его голосе мне послышалась горечь и боль. – Я же Йонне-тощая-задница, я никому не нужен, и ни одна девчонка не посмотрит в мою сторону! Мне стало стыдно. Я обняла Йонне и прижалась к нему еще крепче. - Прости меня, - прошептала я ему на ухо. – Я… Я думала, ты что-то скрываешь от меня. На тот момент я казалась себе такой глупой, такой маленькой – а ведь я всегда гордилась тем, что по развитию была куда взрослее, чем мои сверстницы, и даже те, кто был старше. - Я никогда от тебя ничего не скрываю. Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. - Прости… - Я легонько чмокнула его в щеку, рядом с губами. Я всегда так его целовала, и мы не видели в этом ничего предосудительного, однако в этот раз почему-то маленький комок эмоций сжался у меня в животе, пугая меня самим собой. Прикрыв глаза, я вздохнула, пытаясь успокоиться. - Что с тобой? – Йонне приподнял мое лицо за подбородок. Внезапно я почувствовала, как пылают мои щеки. Почему? Все же нормально! – Эй? – Он улыбнулся. – Да ты ревнуешь! - Откуда ты вообще такие слова знаешь? – Я легонько стукнула его по плечу кулачком. – Я не ревную! Я просто боюсь, что ты перестанешь быть моим другом! – Никому другому я бы ничего подобного не сказала, но ему – могла без зазрения совести. - Я всегда останусь твоим другом…
Dawn: Грустно........
Манула: Лина пишет: - Жаль, - я пожала плечами, - но что может сделать моя жалость сейчас, скажи? бля..... Тапки ждешь, свит? Ну да, ест за что. Тапок тебе, чтоб не гнала раньше времени на своих деток. Неоригинально? О да, ебать, жутко неоригинально. Ты вроде читаешь, что народ "пишыт", видимо выводы неверные делаешь. Неоригинально, когда мальчик из приюта шлюшка и приходит к нему добрый Ээ-э-э-эххх в виде великого Врать Всегда. Вот это реально в зубах завязло. Полноценный отзыв не получится, мыслительная деятельность парализована. Одно скажу, пиши и люби своих героев. Остальные их уже любят...
Лина: Dawn грустно... Манула спасибо, Ману... твой отзыв для меня всегда важен... ....если моих героев любят, то они будут жить)
_Laura_: Зая, ну разве можно вот так? В чем-то согласна с Манулой... Слишком уж грустно. Я понимаю, что если и идти к счастью, то из самых низов, но слишком это неестественно, что ли...
Лина: _Laura_ неесественно,да... но жизненно...вот это-то и жаль.
Лина: Но прошло полгода, и он наконец-то сошелся с компанией парней, его лучшими друзьями стали Янне Хеймонен по кличке Jay Slammer, и Ларри. Он постепенно отдалился от меня, и, как ни тяжело мне было осознавать это, я ничего не могла сделать. Я осталась одна. И свое тринадцатилетие я встретила одна, закутавшись в одеяло и сама себя поздравив с этим. - Эй, Алани, с днем рождения тебя! – Соседки сдернули с меня одеяло, и на мою голову пролилось ведро холодной воды. – У женщины всегда должна быть холодная голова! Даже если ее трахает мужик! Хотя какие тебе мужики… Я не выдержала. Руки сжались в кулаки, и в следующее мгновение один из них смачно врезался в скулу обидчицы. Тут же две других скрутили мне руки, а третья начала бить по лицу. Острый кулачок разбил мне нос, и я почувствовала, как по подбородку потекла кровь. Я попыталась извернуться и ударить ее ногой в живот, но добилась этим только еще одного удара – уже по уху. В приюте в драках нет половых различий. Есть только один критерий – сила или слабость. Я была сильной – но они были сильнее. - Пошла вон, сучка! – Они вышвырнули меня из общей спальни. Я пролетела через коридор и ударилась лбом о стену. Хорошо же я встречаю собственное тринадцатилетие. А завтра – день рождения Йонне, и завтра же он покидает приют, уходя во взрослую жизнь. Янне ушел две недели назад, а Ларри – еще раньше. Там, за стенами приюта, они наверняка встретятся. И у них начнется другая жизнь. Мне захотелось увидеть Йонне. Сейчас, немедленно, пока еще не наступил рассвет, и ночь прикроет мои тихие шаги по половицам этажа. Вытирая ладонью кровь с лица, я проскользнула в общую спальню мальчиков и без труда нашла кровать моего друга. Да, я все еще считала его другом, хотя последние полтора года мы практически не общались. - Йонне, - я легонько потрясла его за плечо. – Йонне… Он открыл глаза и уставился на меня. - Алани? Что ты тут делаешь? - Хотела тебя увидеть, - я отвела глаза. – Ты ведь сегодня уезжаешь, а мы даже не разговаривали за.… За последнее время. - Иди сюда, - он приподнял одеяло. Я юркнула внутрь и прижалась к нему, утыкаясь лицом ему в грудь. – Ты вся дрожишь, малыш, что случилось? - Ничего, - мне не хотелось признаваться, что они избили меня. – Все в порядке. - Я тебя знаю, - Йонне не поверил мне. – Что произошло? Эй, у тебя кровь по лицу размазана… - Ничего, - почему-то я не хотела ему ничего говорить сейчас. Зачем я вообще сюда пришла? Да, он был моим другом. Был. Был. Но перестал им быть в тот момент, когда сел за стол к Янне и Ларри. Я хорошо помнила тот день. Они позвали его. И я почувствовала, как холодная тонкая стена начала возникать между нами. С каждым днем она становилась все толще. Пока я не убедилась, что больше для меня в его жизни места нет. - Алани, ты же всегда могла мне все рассказать… Что произошло? - Ничего, все в порядке! – Я вышла из себя. – Какое тебе дело, я же тебя не волную! – Мне хотелось расцарапать ему лицо от обиды. Я внезапно почувствовала себя брошенной куклой, которую хозяйка случайно нашла в сундуке и теперь пытается отряхнуть от пыли. Только куклам тоже бывает больно… Йонне, неужели ты думаешь, что одним вопросом можешь перечеркнуть полтора года своего равнодушия? Зачем ноги принесли меня к нему? Потому, что раньше он был единственным, с кем я могла поговорить. В тринадцать лет я внезапно разочаровалась в дружбе. И больше не хотела видеть его. Бежать. Срочно. Чтобы не видеть. Не слышать. Не чувствовать. Я выскочила из-под одеяла и бросилась прочь. Не волную. Конечно же. Он же смог бросить меня ради своих друзей. Смог? Смог. Тогда какого черта он сейчас-то волнуется? Туда. В каморку под лестницей. В наш – а с каких-то пор теперь лично мой – тайник. Сердце бешено колотилось о ребра. Какое ему дело, какое ему дело, какое ему, черт побери, дело до меня сейчас, когда у него есть друзья, и завтра он с ними увидится! В каморке было холодно. Я съежилась в комок и уткнулась лицом в колени. Никто никогда не узнает, что я плакала. Ведь слезы на моих глазах были в последний раз очень и очень давно. В тот день, когда мою мать забрали в психиатрическую больницу. Я росла без отца, только с матерью и бабушкой. До поры до времени все было хорошо, но однажды в наш дом пришли врачи и сказали, что им нужно забрать мою маму на принудительное медицинское освидетельствование. Что поступила жалоба на нее.… От моей бабушки. Я была совсем маленькой, и ничего не понимала. А бабушка взяла меня за руку и отвела в приют, сказала, что суд решит, где я буду жить. Больше я ее не видела никогда… В тот день я плакала. Прошло десять лет. Гребаных десять лет. - Алани, ты плачешь? – Я подняла голову. Йонне сидел на корточках напротив меня. - Нет, мне соринка в глаз попала! – Огрызнулась я. – Что тебе нужно? - Поговорить. Мы так давно не разговаривали. - Что, вспомнил?! – На глаза снова навернулись предательские слезы, я загнала их обратно, но у краев век не прекращало щипать. Мне хотелось немедленно убить его, прямо здесь и прямо сейчас. Никто не должен знать, что я умею плакать. Никто. - Я и не забывал. - А так и не скажешь! Я отвернулась от него в надежде, что он уйдет. Но не тут-то было. Вместо этого Йонне сел рядом со мной и прижал меня к себе, совсем по-взрослому. Я вздрогнула. - Перестань плакать, пожалуйста… - Он принялся вытирать пальцами слезы с моих щек. – Перестань, ладно? Я молчала. Только сердце билось, как сумасшедшее. Он серьезно смотрел на меня. В какой-то миг я больше не смогла смотреть в его глаза, и тогда я просто сомкнула веки. Будь что будет. Я была счастлива уже тому, что он рядом со мной сейчас. Он не предал меня. Словно и не было тех полутора лет, когда он едва здоровался со мной кивком головы, проходя мимо и весело болтая с Джеем или Ларри. Ничего не было. Я всхлипнула и прижалась к нему. - Иди ко мне, - Йонне улыбнулся. – Все будет хорошо. Странно было слышать это от него, очень странно. Но, пожалуй, он был единственным, кому я сейчас на этот счет верила. - Ты завтра уже уходишь, - я уткнулась носом ему в плечо. – Я останусь здесь совсем одна… - Хочешь, я буду приходить к тебе? - Не будешь. Я знала это. Никто из тех, кто ушел, еще ни разу не вернулся, чтобы навестить своих друзей. Никто. Я даже не была уверена, есть ли здесь вообще такое понятие – дружба. Но хотелось верить, что все-таки да, есть. - Я бы хотела оставить тебе что-нибудь на память, но у меня ничего нет. - У меня тоже. Но я хочу, чтобы ты помнила меня. Так же, как я буду помнить тебя. И опять я ему не поверила. - Ты не вспомнишь меня. Но я тебя не забуду, - я закусила нижнюю губу. - Ты будешь красивой, Алани, очень, - его жаркий шепот коснулся моего уха. – Я обещаю тебе, что все у тебя будет хорошо.… Только помни, что взлетают выше всех те, у кого низкий старт. Я вздрогнула, путаясь в своих чувствах. Мне стало страшно – я перестала понимать, что со мной происходит, перестала себя контролировать. - Я никогда не буду красивой. Тихий смех над ухом. - Ты не понимаешь. Ты уже красива… - Не говори ерунды. - Я бы хотел, чтобы ты помнила меня. - Я буду… - Нет. Не так, - он взял мое лицо за подбородок и повернул к себе. На миг я почувствовала на коже его дыхание, а потом он поцеловал меня. Все мои чувства мгновенно сжались в один горячий комок, а потом рассыпались на мириады пылинок, впитываясь во все мое существо. Горячий язык скользнул в мой рот, и, когда я по какому-то наитию коснулась его своим язычком, рассудок помутился окончательно. Я прижалась к Йонне еще крепче, задыхаясь в чувствах и ощущениях. Он семь лет был моим лучшим другом. Что происходит сейчас? Он перебирал мои волосы, зарываясь в них пальцами. Оторвавшись от моих губ, он судорожно вдохнул воздух. - Вот видишь, носы совсем не мешают, - он потерся кончиком носа о мою щеку. – Скажи, тебе понравилось? - Я хочу еще… - Прошептала я. - Мне пора, - он аккуратно высвободил меня из своих объятий. – Я буду скучать по тебе, малышка. - Ты бросаешь меня? – Как же глупо я себя веду. - Я буду приходить к тебе. Но я знала, что не будет. Никогда не будет. Те, кто выходил за пределы этого здания, никогда не возвращались сюда. Они стремились забыть об этом периоде в их жизни как можно скорее. Кто-то топил свои проблемы в вине и водке, кто-то – в сексе со шлюхами. Кто из приютских детей выбился в люди? Кто? А кто из них помнит своих друзей? - Я тебя никогда не забуду…
Kuolemaa: Лина приюты - это жестоко....вбивается с кровью на всю жизнь, особенно такие вот...
Лина: Kuolemaa еще как вбиваются...
Лина: Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что я была права. Он ни разу так и не пришел ко мне. Иногда он снился мне по ночам, снилось, что он приходит в приют и забирает меня. Только ничего подобного так и не случилось за все те пять лет, что я прожила там. Пять лет. Тогда они казались такими долгими! Мне хотелось побыстрее выбраться из этой дыры, выйти «в люди», чего-то добиться. Стать человеком. Только когда я оказалась в столь неизвестном и потому столь желанном мире, на проверку все оказалось вовсе не так, как хотелось бы мне. Поступить в Университет у меня не получилось – не хватило одного балла до нужной оценки. Впрочем, я полагала и полагаю, что дело не в оценке и не в моих знаниях. Дело в том, кем я была. Никогда мне не забыть взгляда декана, когда я пришла к нему в кабинет, чтобы взять просмотреть свою экзаменационную работу. Мне казалось, что еще мгновение – и он предложит мне пойти помыть полы где-нибудь на вокзале или в общественном туалете. Унижение. Но ничего. Пережила. Курсы фотографа помогли мне найти работу в небольшом журнале, печатающем фотографии звезд рок - и поп-музыки. Я делала фотосессии малоизвестным начинающим группам, снимала квартирку на окраине Тампере, и моя жизнь меня если не устраивала, то, по крайней мере, не раздражала. В ней можно было существовать. Существовать.… Это слово пронизывало всю мою жизнь всегда. В приюте мне приходилось выживать, только смысла в жизни все равно не было. Особенно после того, как Йонне оставил меня. Особенно после того, как он ни разу так меня и не навестил. Нет, я не ждала его, что вы. Я нисколько, ни на минуту, ни на секунду не ждала его. Ни разу. И на дверь, когда кто-то приходил, оглядывалась не я. Не я. После ухода Йонне из моей жизни я так ни с кем больше и не подружилась. Сейчас на работе у меня есть пара знакомых, с которыми можно сходить потанцевать в клуб или выпить пива в местном баре. Но по-прежнему рядом со мной нет человека, которому я могла бы раскрыть свою душу полностью. Впрочем, наверное, это хорошо. Я не хочу снова доверять людям, это бессмысленно. Все равно рано или поздно тебя предают. Люди – шлюхи, и с этим ничего не поделать. Они исчезают из твоей жизни сразу же, как только обнаруживают, что появился кто-то другой, кто-то, кто может дать им больше, чем ты. Люди – вампиры. Ты отдаешь друзьям всего себя, а в ответ не получаешь ничего. В кино дружба и любовь выглядят красиво, а в жизни все далеко не радужно… - Алани, я принес новый Suosikki, посмотри, - Олави положил передо мной новый номер журнала, вырывая своим поступком из неприятных размышлений. – Ты, кажется, просила? Я улыбнулась: - Да, спасибо, Олави, - открыв первую страницу, я тут же наткнулась на огромный заголовок: «Negative выпустили новый альбом!», и чуть пониже – текст: «Вокалист группы Йонне Аарон рассказывает о новых песнях и старых друзьях, с которыми пришлось расстаться!». С фотографии на меня смотрел давний друг. Маленький Йонне. Мальчик, дружбу и первый поцелуй которого мне не забыть никогда. - Олави, что это за группа? Я даже не сразу поняла, что произошло с моим голосом. Олави в испуге уставился на меня, но мне сейчас было не до его реакции на мое поведение. - Олави, мать твою, что это за группа, черт возьми? – Я одним резким движением отшвырнула Suosikki в сторону. Журнал упал со стола на пол, в груду ненужных бумаг. - Тут же написано, - Олави поднял его с пола. – Negative, да разве ты их не знаешь? Я не ответила на его вопрос. Сердце колотилось, как бешеное – я уже не помню, когда со мной подобное было в последний раз. Я словно бы окунулась в прошлое, в свое собственное детство, в атмосферу приюта. Flash back. - Йонне, а знаешь, я никому этого не говорила, но я мечтаю однажды встретить настоящего принца! Мне семь лет. Мы с Йонне сидим в нашем тайничке и делимся самыми сокровенными мечтами. Йонне уже двенадцать, и он знает, чего хочет от жизни. - Принца? – Он улыбается. – И что же это будет за принц? - Не знаю, - я пожимаю плечами. – Просто принц. И пускай у него не будет коня, зато с ним буду я, и я буду его любить! - Ты обязательно встретишь своего принца, - Йонне гладит меня по голове. – Куда же ты денешься, сестренка? Он мечтает о сестре. Я смеюсь. Какое-то время мы сидим молча, а потом я спрашиваю: - Йонне, а о чем мечтаешь ты? Он пожимает плечами. - Так ли это важно? - Ты что-то от меня скрываешь? – От возмущения я даже открываю глаза, хотя до этого сидела, зажмурившись. – Йонне, а я думала, ты мне друг! Он снова смеется, и я почти обижаюсь, но смех прекращается также резко, как и начался. - Я хочу стать рок-звездой. Как Аксель из Guns’n’Roses. Он – Бог гитары. Мне даже не хочется смеяться. Я, как котенок, потираюсь головой о его плечо и шепчу: - У тебя все получится… Йонне улыбается, но я знаю, что он не верит мне. В приюте мы вообще мало во что верим. Мы можем лишь мечтать. The end of flash back. - Ты все-таки стал рок-звездой… - Алани, о чем ты? – Голос Олави прозвучал над самым моим ухом. – Ты в порядке, детка? Надо же, а я совсем забыла о нем. От этой мысли мне захотелось смеяться. Так странно. Воспоминания возвращают меня в те времена, которые я всеми силами хотела бы забыть. Которые хотела бы стереть. Жаль, нет на свете машины, что стирала бы память. - Все в порядке, Олави, просто мне показалось, что он похож на одного моего знакомого, - я коснулась пальцем лица старого друга. – Вот и все. - М-м, - Олави слегка нахмурился. - Не бери в голову, - я рассмеялась. Смех получился очень нервным, однако Олави, занятый какими-то своими размышлениями, этого не заметил. Обстановку разрядила заглянувшая в помещение Илма. - Привет, не заняты? – Она вошла в кабинет, который мы с Олави и еще одним фотографом – Аско – делили на троих, и плюхнулась на стул. – Это просто кошмар какой-то. Олави, этот твой тезка просто наказание! - О чем ты? – Олави приподнял брови и обратил свой взгляд на Илму, тут же забыв о том, что пару минут назад размышлял над моими словами. - Ну, этот, - девушка наморщила лоб, - Олави Уусивирта! Настоящее наказание! Без году неделя на сцене, а вел себя на интервью так, будто я ему прямо на месте отсосать должна, а потом еще и заплатить за то, что он позволил мне прикоснуться к его священному пенису! – Илма кипела праведным гневом. Мы с Олави расхохотались. – Так что сегодня я просто обязана отвлечься на каком-нибудь хорошем концерте, - заявила журналистка. – Кстати, в Amadeus Bar сегодня выступают Uniklubi, пойдемте, ребята, а? А то я подохну, если мне придется без музыкально-энергетической подзарядки интервью с этим козлом на завтра править! Мы с Олави переглянулись. Вообще-то на сегодня мне хотелось спокойно засесть у себя в квартире, включить давно и прочно любимый мною фильм «Love actually» и провести вечер в компании сопливой романтичной мелодрамы и чашки горячего шоколада, но отказать Илме означало смертельно ее обидеть. - Я на сегодня пас, - Олави поднял вверх руки. – Ко мне Аура на ночь приходит, сами понимаете, девчонки, - он сделал несколько непонятных движений рукой в воздухе. Аурой звали его девушку, двадцатилетнюю пухленькую брюнетку, раз в неделю приезжающую к своему парню из столицы. Такой день обычно выпадал на пятницу, и ровно на сутки Олави выпадал из жизни. В это время для него существовала только Аура. Я иногда даже завидовала им. Особенно в те моменты, когда возвращалась в пустую квартиру, зная, что меня там никто не ждет. Ну, разве что новый двд, взятый напрокат, и неподогретый ужин, а, если уж совсем лень готовить – гамбургер из McDonald’s… - Алани, ну а ты хотя бы? – Илма жалобно посмотрела на меня. – Ну, пожалуйста! Если понадобиться, я даже за билет заплачу! Я улыбнулась. - Хорошо. В конце-концов, нужно же провести с пользой вечер пятницы.
Kuolemaa:
Лина: Ближе к вечеру началась гроза. Йонне лежал на кровати в своей квартире и смотрел в потолок. Он чувствовал себя разбитым – ему в очередной раз напомнили его детство. Выйдя из приюта, он стремился забыть все, что там было, он пытался стать другим человеком – однако ничего не получилось. Воспоминания, как оказалось, можно спрятать, но нельзя стереть из памяти. В дождливые дни они будут возвращаться, витать тенями вокруг тебя, задевать крыльями и ехидно кашлять у тебя над ухом. Йонне боялся своих воспоминаний. Изо всех сил все эти семь лет он старался стать другим человеком. Йонне Аарон Лииматайнен, вокалист популярной группы, любимец прессы и девушек. Двадцать пять лет, черт возьми, чем он занимается?! Прячет детские страхи в песнях? Смешно! Он со злостью стукнул кулаком по кровати. Не помогло. Гроза за окном перешла в проливной дождь. Йонне поднялся, вышел в холл из спальни. Накинул куртку и вышел в пелену ливня. Я покрутилась перед зеркалом, оценивая себя со всех сторон. Пора было идти на концерт, да и Илма, наверное, уже вся изнервничалась, ожидая меня у Амадеуса. Из зеркала на меня смотрела невысокая, стройная девчушка с бордово-красными локонами, уложенными волнами на плечи. Черные джинсовые бриджи, белая блузка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц. Легкий макияж – я никогда особенно им не злоупотребляла. Почему от этой картины мне хочется плакать? Чего так не хватает в моей жизни?! А, плевать. Назойливые размышления стоит оставить, пожалуй, на долгие бессонные ночи. Набросив куртку, я вышла на улицу. И мгновенно попала под жуткий ливень. Небо словно разозлилось на людей и решило, что надо хорошенько помочить их. Чтобы не зарывались. Я могла бы вернуться за зонтиком, но почему-то в тот момент не думала об этом. Да и дурацкое суеверие, что нельзя возвращаться, если уже вышла на улицу, не позволяло мне вернуться за зонтиком. До Амадеуса я не дошла по двум причинам. Во-первых, мне позвонила Илма и сказала, что к ней неожиданно приехали родители – ее мать и отец жили в Рованиеми, и приезжали очень редко – и что она не может пойти, а во-вторых, под таким дождем идти до Амадеуса мне казалось самоубийством. Поэтому я зашла в супермаркет. Я люблю Тампере за то, что здесь все рядом. Я могу выйти из дома, пройти один или два дома и обнаружить супермаркет. Когда была в приюте, нас выпускали в город всего один раз в неделю – за исключением, разумеется, того времени, что занимала у нас дорога в школу и обратно. В приюте не было учителей – не потому, что у государства не было денег, чтобы обеспечить нам образование, а просто считалось, что так нам будет легче адаптироваться к внешнему миру, если мы будем ходить в нормальную школу с нормальными детьми. С детьми, у которых есть семья. Однажды мы с Йонне в один из выходных отправились в Муми-парк. Он рассказал мне, что там очень здорово, и что он был там с родителями в детстве. Я никогда там не была, и поэтому согласилась. Мне было десять лет, а ему уже пятнадцать, и он был слишком взрослый, чтобы действительно любить страну муми-троллей, однако он действительно любил ее. В моей жизни не было этой книги, и поэтому я удовольствием слушала про Муми-тролля, Фрекен Снорк и Сниффа. Эти истории казались мне, десятилетней девочке, волшебными, чудесными и настоящими. - Знаешь, - сказала я ему тогда, - я бы хотела, чтобы долина Муми-троллей существовала на самом деле. В детстве все кажется таким правильным, и даже существование на этой планете троллей и сниффов никого не удивляет. Йонне улыбнулся. - Вполне возможно, они и есть на свете. Просто они хорошо прячутся, - он наклонился и поцеловал меня в щеку. Его губы были сухими и теплыми. И в тот момент мне не было стыдно, что я веду себя, как ребенок. В супермаркете было тепло. А самое главное – там не было дождя. Я тряхнула мокрыми волосами, чувствуя себя собакой после холодного душа. Не знаю, почему, но мне всегда нравилось бродить между стендами в магазинах и разглядывать товар. Я никогда не воровала шоколадки и прочие мелочи, как это делали ребята из приюта. Мне нравилось тешить себя мыслью, что однажды я все это смогу купить. И вот теперь я могу. Я остановилась перед стендом с шоколадными батончиками. Очень хотелось шоколада, а еще сердце наполняла радость, что я могу себе это позволить. Такое странное ощущение… Прогнав его, я достала кошелек. - Девушка, вы не могли бы чуть-чуть отойти в сторону, - я обернулась на голос, и на миг мой желудок, а, быть может, и мое сердце сделало сальто-мортале. Тройное. Позади меня стоял Йонне. Мокрый после дождя, взъерошенный, как щенок, и совершенно непохожий на того пафосного молодого человека, которого я видела на фотографии в Suosikki. Наверное, еще никто не сравнивал его со щенком. Черт. Сердце снова рухнуло вниз. - Да, конечно, - пробормотала я, отходя.
Dawn: Лина пишет: Наверное, еще никто не сравнивал его со щенком. кроме меня......
Лина: Dawn ой...и ты сравнила?
Dawn: Лина пишет: ой...и ты сравнила? вот.....маленькая выдержка........правда это было еще в мае:))) - Так что, договорились, Йонне? - Нет! - Я так и думал! Мальчик, который хочет стать мужчиной, но ведь не возраст определяет мужественность, не так ли? Маленькая собачка до старости щенок! А тебе не хочется быть щенком! Так как тебе живется, Йонне? Хорошо? Или чего-то не хватает? Есть слава, деньги, талант, девушки, девушка, какая-никакая любовь, близкие люди....... Но ведь не хватает чего-то? Так чего же ты хочешь? Подумай! Я подожду, я терпелив......
Лина: Dawn ааа...а я лох)))) я это, видимо, пропустила)))
Dawn: Лина пишет: ааа...а я лох)))) я это, видимо, пропустила))) нет, я это не вывешивала:))
Лина: Dawn аа, ну значит, мы с тобой думаем о нем одинаково
Fuck_them_all: я обязательно прочитаю.
Лина: Fuck_them_all ураа!=) жду критики.
Лина: Я знаю, что приютов, подобных этому, в Финляндии нет. Просто так нужно было для рассказа. Мне стыдно, что пришлось немного опустить социальную политику Финляндии. Но я думаю, что приютские дети там не намного добрее наших...
Liru: Лина ну вот..на самом интересном месте..только раскапустилась...
Лина: Liru ну не переживай, сегодня ночью - завтра будет продолжение
Лина: Liru ну не переживай, сегодня ночью - завтра будет продолжение
ayla: хватит трепаться, требую проду!!!
Лина: ayla ыыы...надеюсь, завтра. Башке пиздец после работы(
Bumblebee: Лина, о черт...это что-то невероятное...я уже месяц хочу проду к этому шедевру. Я, конечно, понимаю, что я тут немного не вовремя, уже почти полтора года прошло, но продолжения не предвидится?:) Очень надеюсь...
Снусмумрик: Я тут как бы поздновато, но я просто мечтаю о продолжении этого шедевра...
Лина: О... Это еще кому-то нужно? ЗЫ: Я вернулась!!!
Dawn: Лина пишет: ЗЫ: Я вернулась!!! Возвращение блудной дочери Лужайки:) Приятно:))
Anel: Лина пишет: О... Это еще кому-то нужно? ЗЫ: Я вернулась!!! Нужно, нужно, не сомневайся.
Лина: Так а куда ж я денусь :)) Конечно, вернулась :)))
_Laura_: че я, лысый, что ли? я тогда тоже вернусь х)))
полная версия страницы